Ресторан в конце Вселенной

Адамс Дуглас

Шоу обещало быть громким.

Суета царила на борту гигантского корабля управления. Лимузин Черного Дезиато, казавшийся рядом с ним не больше головастика, прибыл и пристыковался, и покойного по коридорам с высокими сводами доставили к медиуму, который должен был передавать его психические импульсы на клавиатуру ажитары.

Прибыли также врач и специалисты по логике и по биологии моря, вызванные с феноменальными расходами с Максимегалона для того, чтобы попытаться урезонить лидер-вокалиста, запершегося в ванной с пузырьком таблеток и отказывающегося выходить до тех пор, пока кто-нибудь убедительно не докажет ему,

что он не рыба. Басист был занят тем, что расстреливал свою спальню из пулемета, а ударника искали по всему кораблю и не могли найти. Суматошные поиски привели к тому, что его обнаружили на пляже Сантрагинуса-5, в сотне световых лет от корабля, где, как он заявил, он был вот уже полчаса как счастлив находиться и нашел маленький камушек, который будет теперь его другом.

Менеджер группы при этом испытал огромное облегчение. Это означало, что в семнадцатый раз за это турне на ударных будет играть робот, и поэтому ритм тарелок будет нормальным.

Субэфир звенел от переговоров техников сцены, тестирующих каналы акустических систем, и они передавались в кабину черного корабля. Находившиеся в кабине, оглушенные, прижались к задней стене и слушали голоса из звукомониторов.

— Питание девятого канала в порядке, — сказал голос, — тестируем канал пятнадцать…

Еще один звуковой удар сотряс весь корабль.

— Канал пятнадцать в порядке, — сказал другой голос.

Вмешался третий голос.

— Черный каскадерский корабль на исходной, — сказал он. — Выглядит отлично. Будет неплохое пике на солнце. Компьютер управления сценой включен?

В ответ раздался голос компьютера.

— Включен, — сказал он.

— Прими управление черным кораблем.

— Программа управления траекторией черного корабля активизирована, корабль в режиме готовности.

— Тестируем канал двадцать.

Зафод кинулся к пульту и успел переключить частоту на субэфирном приемнике, прежде чем они получили следующий мозгодробительный звуковой удар. Он мелко дрожал.

— А что значит «пике на солнце»? — спросила Триллиан тихо, тоненьким голоском.

— Это значит, — сказал ей Марвин, — что корабль спикирует на солнце. Пи-ке… на… солн-це. Очень просто догадаться. Чего еще вы хотите, если угоняете каскадерский корабль Черного Дезиато?

— Откуда ты знаешь… — спросил Зафод голосом, от которого вегской снежной ящерице стало бы холодно, — что это каскадерский корабль Черного Дезиато?

— Очень просто, — ответил Марвин, — я же его парковал.

— Так почему же… ты… не… сказал… нам?!

— Ты ведь сам сказал, что хочешь волнений, приключений и настоящих безумств.

— Ужас, — произнес в последовавшей паузе Артур, хотя необходимости в этом не было.

— Я это всегда говорил, — подтвердил Марвин.

На другой частоте субэфирный приемник принял радиорепортаж, зазвеневший эхом по кабине.

— …отличная погода для концерта. Я стою перед сценой, — врал репортер, — посреди пустыни Рудлит, и с помощью гипербиноптических очков я вижу бесчисленную публику, заполняющую все пространство вокруг до самого горизонта. За моей спиной возвышаются, как сплошная скала, трубы динамиков, а в вышине надо мной ярко светит солнце, и не знает о том, что в него врежется. А вот лобби защитников окружающей среды знает, что в него врежется, и они утверждают, что этот концерт повлечет за собой землетрясения, цунами,

ураганы, непоправимый ущерб атмосфере и все остальные традиционные для экологов бедствия. Но я только что получил сообщение, что пресс-агент «Зоны разрушений» встретился с защитниками окружающей среды за обедом и расстрелял их всех. Таким образом, ничто теперь на стоит на пути…

Зафод выключил радио. Он обернулся к Форду.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросил он.

— Думаю, что да, — ответил Форд.

— И что же ты думаешь, что я думаю?

— Я думаю, что ты думаешь, что нам пора сваливать с этого корабля.

— Я думаю, что ты прав, — сказал Зафод.

— Я думаю, что ты прав, — сказал Форд.

— А как? — спросил Артур.

— Тихо, — сказали Форд и Зафод, — мы думаем.

— Ну, вот и все, — сказал Артур, — теперь мы погибнем.

— Прекрати все время это повторять, — сказал Форд.

Здесь стоило бы повториться и сказать о теориях, предложенных Фордом при его первом знакомстве с человеческими существами для объяснения их странной привычки постоянно констатировать, порой неоднократно, совершенно очевидные вещи, например «Сегодня прекрасный день», «Ты такой высокий» или «Ну, вот и все, теперь мы погибнем».

Его первая теория предполагала, что если человеческие существа не будут постоянно упражнять свои губы, у них может заклинить рот.

Через несколько месяцев наблюдений он разработал вторую теорию, утверждавшую: если человеческие существа не будут постоянно упражнять свои губы, у них начнут работать мозги.

В действительности, вторая теория была как нельзя более верна применительно к народу бельсеброн, населяющему Какрафун.

Бельсебронцы являлись источником чувства большой обиды и беспокойства у соседних рас из-за того, что были одной из самых просвещенных, культурных и, что главное, спокойных цивилизаций в галактике.

В наказание за такое поведение, которое было признано оскорбительно самодовольным и вызывающим, Галактический Трибунал наложил на них самый тяжелый из всех социальных недугов — телепатию. В результате, теперь, чтобы все их мысли, даже самые мимолетные, не становились известны всем на пять миль вокруг, им приходится постоянно очень громко говорить о погоде, о своих болезнях и немочах, о сегодняшнем матче и о том, как шумно стало вдруг на Какрафуне.

А есть еще один способ заглушить на время мысли: пригласить на свою планету с концертом группу «Зона разрушений».

Хронометраж концерта был крайне важен. Корабль должен был начать свое пике еще до начала концерта и врезаться в солнце за шесть минут тридцать семь секунд до кульминации песни, для которой он предназначался, чтобы свет солнечных вспышек успел дойти до Какрафуна.

Черный корабль двигался уже несколько минут, когда Форд Префект закончил обыск других отсеков. Он вбежал обратно в кабину.

Какрафунское солнце на обзорном экране угрожающе росло, его адское термоядерное белое пламя с каждым мгновением приближалось к кораблю, никак не реагировавшему на удары и пинки, которыми Зафод осыпал панель управления. Артур и Триллиан оцепенели с выражением кроликов на ночном шоссе, решившими, что лучший способ борьбы с приближающимися фарами — это запугать их взглядом.

Зафод резко обернулся, глаза его были безумны.

— Форд, — сказал он, — сколько здесь спасательных капсул?