Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
– Вот и приехали, – оборвал размышления Родина извозчик. – Вот он, дом Филиппа Игоревича.
Глава 10
Филипп Игоревич Старопосадский, чиновник от медицины, круглый румяный толстячок, говорил быстро и округло, как будто сыпал мелкие камушки:
– Наконец-то, любезный Георгий Иванович! То-то Верховцев обрадуется! Это доктор наш, трудяга и энтузиаст. Изволите ли видеть, к его обычной работе – ха-ха! уж и обычная! не дай бог таких обычаев! – теперь еще и тиф добавился, не угодно ли! Но уж вдвоем-то вы мигом со всем разберетесь. Ведь болеют,
Во время этой тирады, следуя едва уловимым знакам хозяина, здоровая румяная девка поставила на стол лафитничек, две стопки, накидала мисочек со снедью, водрузила блюдо пирожков с медвежатиной и умчалась ставить самовар.
Георгий не успел моргнуть глазом, как уже принимал по второй, закусывал и прикидывал, как бы ему половчее перейти к интересующему его вопросу.
– Филипп Игоревич, мне бы с постоем определиться, и вот еще какое дело…
– Так что определяться? Глаша, Глафира!
В дверях как из-под земли возникла запыхавшаяся Глафира.
– Дуй к Марфе, пусть перины взбивает, новый хозяин скоро к ней будут, да помоги ей там, чтобы господину доктору не утомиться ожидаючи!
– Так Филипыгорич, ужо взбито, выметено и нагрето все. Водка стынет, самовар под парами!
– Избу тебе, Георгий Иванович, уж такую знатную нашли! Дом новый, чистый, теплый, а уж хозяйка в нем!.. Марфой звать. Девка сноровиста, умела и мила, да-с, очень мила. И освободилась недавно, и не то что пришила кого-с, а за саргу липовую!
– Что-что? – не понял доктор.
– Блины пекла! – козырнул знанием каторжного жаргона Старопосадский. – Подбил ее ухажер на фальшивомонетничество, а сам и сгинул. Баба-то и приняла грех на себя. Любила, стало быть. Марфа-то хорошая бабенка, ага-с. А с моей Глашей подружки. Ежели что выкамарит, так я мигом узнаю.
Старопосадский с особым выражением подмигнул Глаше, она в ответ улыбнулась, привычно сложив руки на животе.
По едва заметной фамильярности в обращении девки с хозяином Георгий понял, что отношения жильцов этого дома отнюдь не формальные, и ему на миг стало неловко.
«Ну, в каждой избушке свои погремушки», – подумал молодой врач и вновь попытался приступить к выполнению своей миссии.
– А что, Филипп Игоревич, народец здешний шалит?
– Да уж отшалили свое, баловники. Которые шустрее и совсем без царя в голове – те в бега норовят, да только дело это гиблое.
Родин насторожился, Старопосадский сам вывел беседу в нужную сторону.
– Уж так и гиблое? Какое-никакое подобие воли.
– Да опомнись, Георгий Иваныч, ты тайгу нашу посмотри! Это ж какой страх должен быть, чтобы в их одежонке да без харчей в наши леса податься! Тут ведь не Сибирь, это там мужики беглым помогают. А тут сами нищие! – Филипп Игоревич поднялся со стула и, подойдя к окну, задернул занавески. – Ни краюшки не вынесут! Даже птицы не живут, редко где медведь пройдет, снегу за ночь аршин наметает, а уж ветры какие!.. К югу еще так-сяк, и климат помягче, там беглому выжить проще. А наши все больше убежать-то убегут, а выхода найти не могут. Так и кончается их жизнь непутевая под голыми елками.
– Бедняги! И на воле кое-как жили, и здесь неприкаянные…
– Ты, мил друг,
Филипп Игоревич шумно хлебнул чаю и утерся полотенцем: то ли чай с малиной хорош был, то ли от волнения из-за беспечности нового доктора в жар бросило.
– Нет уж – лечить лечи, дело благородное и гуманное, а души им править вон наш батюшка отряжен, да и тот опасается.
– Так ведь, Филипп Игоревич, говорят, и дети малые пропадают? – Родин выждал паузу и постарался сделать равнодушное выражение лица. – Разве тоже в бега кидаются?
– Это кто ж тебе успел наговорить, Георгий Иваныч? Ты у нас тут и часа не пробыл, а уже слухами оброс. Не иначе на почту забрел. Ты больше слушай, что там говорят. Событий мало, а поболтать охота, услышат на копейку, а присочинят на рубль. – Филипп Игоревич и про самовар забыл, замахал коротенькими ручками: – Детишки не пропадают, бывает, мрут с голоду и от хворей – это уж твоя епархия будет, чтобы, значит, не чахли, а уж в бега пуститься – это в их бедные головенки не уместится. Нет, Георгий Иваныч, сам не слышал, не видел и тебе не советую лишнего слушать. Дольше проживешь. – С этими словами Старопосадский подошел к Родину. – Ну-с, господин доктор, пойдем дом смотреть, с Марфой знакомиться, да быт твой налаживать!
Георгий понял, что больше ничего интересного не услышит, оделся и шагнул за дверь, в промозглый сахалинский сумрак.
Глава 11
Благодаря хлопотам Филиппа Игоревича Родину отвели аккуратную ладную избенку, которую содержала бывшая фальшивомонетчица Марфа. Ядреная и румяная сибирячка встретила столичного гостя ласково и даже с благоговейным трепетом. Поклонилась в пояс и принялась щебетать с уральским говорком:
– Простите, барин, за простоту, да не побрезгуйте хлебом-солью. Ужо я угощу вас почище, чем в самом Петербурге! – задорно улыбнулась девушка и зарумянилась еще больше.
Галантный Родин состроил серьезное лицо и поблагодарил радушную хозяйку.
В доме царили порядок и чистота: ситцевые занавески на окнах, свежевыбеленная печь, тканые дорожки в комнатах, скудная, но добротная мебель. Георгий разместился в небольшой комнатке, во второй – совсем крохотной – на огромном сундуке спала Марфа. Родин своим скромным гардеробом занял пару полок в платяном шкафу с покосившимися дверцами, справочники и книги по медицине устроил на полке над конторкой. Постелила ему Марфа тут же, на скрипучей оттоманке.
– Сама-то откуда будешь? На поселении здесь? – поинтересовался Родин у новой хозяйки.
– Да с-под Тобольска, – улыбнулась бабенка. – По любови, дурья башка, загремела, а так вроде и прижилась тут.
– Ну, прости, коли обидел, – примиряюще улыбнулся Георгий.
А Марфа уже зубоскалила:
– А вы, барин, что в наших краях позабыли? Али нету в столице вам работы?
– Работы воз, да нужнее я здесь. Я ведь доктор, Марфа, и обязан быть там, где нужна моя помощь. Теперь вот помощь моя требуется в александровском лазарете. Слышала, эпидемия тифа ходит по каторге?