Реванш для принца
Шрифт:
Интересно, мы все видели одно и то же?
— Ты был… неординарным подростком, — говорю тихонько Эрвину, а тот вздрагивает. А потом вздыхает.
— А тебе удивительно подходила та твоя странная одежда.
Одно и то же.
— Скажи… — я заколебалась, но все же решила спросить, — На что поспорил Златан?
— Когда был маленьким?
— Нет. Ты понимаешь, о чем я.
— На то, что он сможет стать сильнее фей, — сказал со вздохом.
И пока я пыталась переварить эту информацию,
Я пошла тоже, осматриваясь.
Вокруг — безмолвие и просторы. Вдалеке — небольшие холмы и можно даже угадать строения. А прямо под нашими ногами…
— Смотрите, какая прелесть! — раздался удивленный голос принца, — Дорога, усыпанная желтыми лепестками!
Рубиновый Город
Жили-были два маленьких мальчика.
Как Розочка и Беляночка — Черненький и Беленький. Но отнюдь не такие милые.
Не сказать что они дружили, но на почве вседозволенности и избалованности сошлись в достаточной степени, чтобы проказничать вместе.
Мама мальчиков умерла, отец был слишком занят, чтобы воспитывать детей, а дети оттачивали все свои самые яркие черты на окружающих.
Своеволие. Самолюбие — и самолюбование. Гордыню.
Прощупывали границы, которых вовсе не оставалось.
Беленький решил, что весь мир вокруг принадлежит ему. Со всеми людьми. Черненький — что он в состоянии захватить этот мир. Самыми разными способами.
Мальчики подросли и наступила пора экспериментов.
Один влюблял в себя и изучал, что можно делать с влюбленными в него людьми. Другой заставил бояться и ненавидеть собственными задумками.
Оба оказались одинаково жестоки.
Но поплатились они не за это.
У нас было достаточно ночей, чтобы поговорить. Дорога среди полей оказалась бесконечна — и пусть уже тошнотворная зелень перемежалась маленькими деревушками, монотонность нашего пути разбивали лишь вечерние костры. И наши с Эрвином откровенные разговоры.
Если в начале пути мне пришлось унять свое любопытство относительно его жизни, мотивов и целей, поскольку я уважала чужое личное пространство, то теперь потребовала откровенности. А Лорд, которого, похоже, вскрыло консервным ножом в городе без названия и лиц, мне не отказал.
— И кто из вас старший принц? — спросила я в первый же вечер, когда мы остались наедине.
— Поняла, да? Был старшим принцем. Но я отрекся от престола и имени после произошедшего и заставил прочих забыть о своем существовании… как принца.
— Разве это возможно?
— Возможно.
— Но… почему? И почему ты так тщательно скрывал, кто ты такой и как тебя зовут уже в путешествии?
— Я не хотел вспоминать, что я был наследником и Эрвином. И не хотел, чтобы ты
— А может боялся, что я, наоборот, начну любить всеми возможными способами? Только потому, что ты явор с короной?
— Может и боялся.
У нас было достаточно ночей и — на удивление — деликатные спутники, чтобы уединяться.
И не только разговаривать о нашем прошлом, но и проводить наше настоящее… в удовольствие.
О будущем мы не говорили.
— Так что произошло? — меня было не остановить. Я жаждала уложить все высыпавшиеся разноцветные стеклышки калейдоскопа в одну линию.
— Златан во всеуслышание заявил, что у него есть истинные искры. Феи же явились убедиться, что все так и есть… Ну он и поспорил, что станет сильнее их.
— Вы видели фей? За время нашего путешествия мы столько раз о них говорили, но…
— Тебе кажется, что их не существует? — вздохнул — Еще как.
— А у Златана действитльно были эти самые искры?
— Может и были, но многое сейчас воспринимается кусками. Нас ведь тоже можно заставить… забыть. И кому-то это понадобилось.
— Но ты можешь предположить?
— Он проиграл спор, и феи придумали ему наказание — прислали «подарок». Но так получилось, что открыл его я. А вырвавшиеся оттуда инструменты обхватили мне ноги, руки, вскрыли грудную клетку… в общем, как раз об этом моменте я бы с удовольствием забыл.
— То есть это не ты должен был стать Железным Лордом? Получается, ты сам себе это устроил?
— Благодаря этому Златана хотя бы не разорвало чувство вины.
— Он может чувствовать вину? — хмыкнула, — По твоим рассказам и тому, что я видела…
— Он изменился. Мы оба.
— Не вяжется что-то… — я вздохнула. Мы лежали на удивительно теплой земле, вдвоем, в обнимку, и смотрели на звезды. Его железная рука осторожно гладила мои волосы, а сердце билось ровно и уверенно. — Ведь есть еще паучок. И я чувствую — он связан с тобой. А в нем — иголки от Элы, зерно от Петры, камень устойчивости от Миявы. Я не склонна думать о феях как о благодетельницах, но…
— Я понимаю. Но на это у меня пока нет ответа.
Эрвин прикрыл глаза, не желая продолжать разговор.
Прошлое тяготило его даже больше чем то, что представляет собой настоящее. Череда ошибок, мысли, что было бы, если бы не…
Если бы не он открыл подарок.
Если бы Златан не спорил и не играл — в том числе с феями.
Если бы они оба не были такими.
Если бы его воспоминания были точны!
Возможно раньше он и не думал об этом вовсе, но сейчас к нему возвращались не только эмоции и мимика, но и все, что их сопровождало. Боль. Жажда перемен.
И желание взять реванш.