Реванш Генерала Каппеля
Шрифт:
командир танка «Генерал Скобелев» ВСЮР
поручик Трембовельский
– Если мы не найдем буксира, то наши дела плохи! Придется с пулеметами и гранатами пробиваться из порта…
Не договорив, молодой поручик тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что большая часть совершенно растерявшихся в последние часы офицеров и солдат ни на какой прорыв через занятый красными город не пойдут. Просто потому, что не смогут оставить свои семьи, родителей, жен и детей, а также взятых на борт транспорта «Дон» многих сотен беженцев, спасающихся из захваченной
– Нас предали, это катастрофа…
Танковый отряд Вооруженных сил Юга России в конце декабря получил приказ незамедлительно отступать в Крым, северные подступы к которому – Перекоп и Чонгар – обороняли дивизии под командованием генерал-майора Слащева. Вот только слишком поздно - железная дорога до Тавриды была уже занята красными и анархиствующими махновцами, и командир 3-го танкового отряда полковник Миронович принял решение двинуть эшелон с погруженными на платформы танками прямо к Николаеву. А там постараться погрузить портовыми кранами массивные английские танки «Марк пятый» на первый свободный транспорт.
Прибыв вскоре в порт, танкисты застали там самый натуральный хаос, что происходит в ходе поспешной эвакуации. От пристаней верфей уводили на Одессу недостроенный крейсер «Адмирал Нахимов», эсминцы, канонерские и подводные лодки. На транспорты спешно грузили запасы вооружения и различного снаряжения, доставленные в начале сентября союзниками – но большую часть этого добра попросту побросали в складах и цейхгаузах, чтобы оно вскоре стало трофеем подходивших красной армии. Жуткие примеры деятельности тыловых служб - многие боевые офицеры открыто называли если не предательством как таковым, то безответственным вредительством и непроходимой тупостью властью облеченных.
Для погрузки танков определили транспорт «Дон» под командованием капитана 2-го ранга Зеленого, однако его паровые машины были неисправны и нуждались в капитальном ремонте. Но что делать в происходящем вокруг бедламе?! Искать другое судно уже не было времени. А потому приходилось уповать только на одну милость небесных сил, что часто приходили на выручку многострадального русского воинства!
С помощью двух буксиров транспорт, на который приняли несколько десятков беженцев, с большим трудом довели из Бугского лимана до Одесского порта. И вот тут начались странности, которые не иначе как открытым предательством уже назвать было сложно. Слишком непонятно повели себя два высокопоставленных генерала – военный губернатор Новороссии Шиллинг и начальник одесского гарнизона, старый гвардеец граф Игнатьев. Первый на протяжении целой недели твердо уверял танкистов, что немедленно найдет буксир и отправит танки в Севастополь – но так и не исполнил своего обещания. Как и собственной клятвы, что танки увезут из Одессы в первую очередь, случись на фронте что-нибудь нехорошее…
Сбежал губернатор Шиллинг уже вчера, по-английски, тайком, не поставив никого в известность, стоило красным частям приблизиться к городу и порту. Начальник гарнизона граф Игнатьев оказался не лучше, лишь в последнюю минуту объявив эвакуацию, когда уже было поздно что-либо предпринять. Ведь притаившиеся до поры до времени местные большевики уже подняли восстание в городе, к которому примкнули многочисленные бандиты известного на всю Одессу «авторитета» Мишки Япончика. Распоясавшийся за годы гражданской войны криминалитет сразу
Растерянность и трусость генералов привели к катастрофе – порт успело покинуть лишь два десятка транспортов, на которые в панике поднялись штабы, тыловики, многие тысячи беженцев. В относительном порядке, сумев договориться с капитанами транспортов, погрузились лишь несколько тысяч военных и Сергиевское артиллерийское училище в полном составе. Юнкера держали оборону порта до последнего патрона, пока их транспорт не отчалил час назад, оставив танкистов на произвол судьбы и милость красных, в которую уже никто не верил – слишком много было в ходе войны жестоких обратных примеров бессудных расправ над пленными.
Находившиеся в городе войска, и присоединившиеся к ним массы беженцев, включая не успевших уплыть учеников Одесского кадетского корпуса, двинулись пешим порядком к близкой границе с Румынией – только перейти по льду Днестровский лиман. Оборонять город с огромными запасами снаряжения и боеприпасов никто не стал, а потому правильная эвакуация, к которой никто заранее не готовился, была целиком и полностью сорвана.
– Александр Дмитриевич, поддержите наших, там матросня появилась! Ее нужно прогнать незамедлительно, иначе князь с офицерами к буксиру не добегут, - полковник Миронович, поднявшись на капитанский мостик, тронул поручика Трембовельского за рукав потрепанной шинели.
– Сейчас мы их причешем огоньком, господин полковник…
Длинная очередь из английского пулемета «Виккерс» буквально полосонула по доброму десятку человек, одетых во флотские бушлаты – кто его знает, кем были их обладатели – то ли красные матросы, то ли местные бандиты, что очень любили наряжаться флотскими, пугая своим видом мирных обывателей. С борта транспорта немедленно поддержали огнем снятые с танков английские «Льюисы» - полдюжины скорострельных пулеметов весьма весомый довод для разнузданной вольницы, что моментально испарилась с пирса, резво скрылась между пакгаузами, оставив на грязном снегу несколько черных пятен своих убитых сотоварищей.
Поручик пригнулся, чуть отойдя от установленного пулемета – с берега продолжали стрелять из винтовок, пули свистели над головою. Остаться у причала было безумием, требовалось хотя бы выйти на внешний рейд, надеясь на помощь англичан, чьи корабли можно было разглядеть сквозь дымку. Гавань сильно парила – ударил крепкий мороз, воздух над свинцовой водой буквально превратился в белесую дымовую завесу. А ведь ночью всю акваторию порта закует в крепкий ледовый панцирь. Офицер с нескрываемым в душе страхом посмотрел на растущую, прямо на глазах, ледовую корку, что отходила от берега толстой белой коростой.
Захлопали выстрелы – Трембовельский с трудом разглядел, как на стоящий неподалеку от «Дона» буксир с дымящейся трубою, запрыгнули танкисты, среди которых был один морской офицер в черной шинели, что добровольно присоединился к импровизированной «абордажной группе». Кто-то из команды суденышка, видимо из большевиков, сдуру осмелился сопротивляться, рухнул в воду. Остальные матросы, оказавшись под дулами револьверов и пистолетов танкистов, решили не рисковать. И через четверть часа буксир, густо дымя трубою, отвалил от причала, медленно подошел к носу транспорта, с которого на него сбросили стальной трос…