Реванш. Трилогия
Шрифт:
А сейчас вид машины просто завораживал, притягивал к себе взгляд магнитом, одновременно заставляя сомневаться в реальности происходящего. Дело в том, что самолет взлетал не один, к его спине были пристыкованы грузовой космический корабль «Вихрь» и топливный бак немалых размеров. Аэрокосмическая система МАКС во всей своей красе. Самая современная и лучшая космическая система нашего времени и ближайшего будущего.
Несмотря на катастрофическую занятость, Шумилов нашел сегодня возможность своими глазами взглянуть на начало очередного этапа космической программы СССР. Так уж получилось, но сегодня Советский Союз был практически единственной космической державой. Остальные выбыли
Только китайцы со своим морально устаревшим «Великим Походом» иногда стартуют. Европейский «Ариан» почил в бозе — ЕС предпочитает заказывать вывод спутников на орбиту советскому «Аэрокосмосу», а не развивать собственную космонавтику. У американцев старенький, латаный-перелатаный «Дискавери» пару раз в год взлетает. Последний мамонт программы — «Спейс Шаттл». Когда он совсем развалится, США останутся без кораблей.
Выдвинутая американцами идея Международной космической станции до сих пор на стадии обсуждения. И шансов на реализацию у МКС все меньше и меньше, особенно после того, как Советский Союз продал свой старый «Мир-3» европейцам.
Зато у СССР в постоянной работе четыре челнока «МАКС-Молния», изредка с Байконура сверхтяжелые грузы выводит на орбиту «Энергия». В космосе, кроме двух «Алмазов», научная станция «Мир-4» крутится, здоровенная штуковина, целое НИИ на орбите. И это не считая полноценных спутниковых сетей: и «Легенда», и ГЛОНАСС, и новейший «Парус» — система, обеспечивающая точные метеопрогнозы, поиск полезных ископаемых, картографирование, фотосъемку земной поверхности с высоким разрешением, повышение точности навигационной системы ГЛОНАСС и еще много чего полезного. Кроме этих проектов, «Аэрокосмос» регулярно забрасывает к ближайшим планетам автоматические станции.
А сейчас стартует самая амбициозная программа со времен полета Гагарина. Никто и близко не смог подойти к ее реализации, а мы реализуем. Сегодня почти одновременно с трех космодромов: Плесецк, Байконур и крымские Саки стартуют корабли МАКС, выводя на орбиту модули тяжелого ядерного корабля «Пульсар». Через четыре дня еще три старта. Сборку корабля, опираясь на станцию «Мир-4», начнут уже сегодня. К концу декабря работа будет полностью завершена, и корабль выйдет в свой первый полет. Пока только испытательный виток на высокой орбите. А в январе 2003 года после Рождества «Пульсар» уйдет в свой первый рейс по маршруту Земля — Луна — Земля.
При этой мысли у Павла Николаевича к горлу подступил комок. Это же все разработки 60-70-х годов! Именно тогда были заложены основные принципы, разработаны схемы, проведены расчеты. Уже тогда все было готово к планомерному освоению Солнечной системы. Но вместо космической экспансии наступил период застоя. И только в начале XXI века старые чертежи были извлечены из архивов, переработаны с учетом последних достижений техники и воплощены в металл, пластик и керамику.
Шумилов до сих пор не мог понять причину поразившего мир в семидесятые годы паралича мозгов. Перспективные разработки клались под сукно, финансирование фундаментальных исследований сокращалось, долгосрочные программы сворачивались. Почти все научные силы были вынуждены переориентироваться на направления ближнего прицела: улучшение технологии, бесконечное развитие рынка товаров личного потребления, удовлетворение далеко не самых важных потребностей человечества. То есть то, что давало быструю прибыль, да еще военные разработки.
Застой возник не только в СССР. США, Европа, Япония, Южная Африка почти одновременно остановили прогресс
Нет, все проще: переход от четкого государственного регулирования к либеральным моделям привел к полной реорганизации научной деятельности. Свободный рынок не заинтересован в долговременных, пусть и сулящих баснословный выигрыш проектах, гораздо выгоднее развивать информационно-рекламные технологии и бесконечно модернизировать имеющиеся разработки. Но слава богам! С возрождением СССР застой кончился, и мы приступаем к освоению Луны.
В двух шагах от Шумилова курил министр атомной промышленности Владимир Серко.
— Все о своем гелии думаете, Владимир Кузьмич?
Серко глубоко затянулся, бросил окурок на землю и растер его каблуком.
— О нем, родимом. На дейтерии мы далеко не уедем.
Министр был прав. Несмотря на все истошные вопли зеленых, либералов, западников и прочих радетелей за народные денежки, лунная программа должна полностью окупиться всего за 4–5 лет.
Уже в первый рейс «Пульсар», кроме лунного челнока, оборудования базового лагеря и команды из трех будущих селенитов, доставит на наш спутник специализированный комбайн для добычи гелия-3. Солнечный элемент, уникальное топливо для термоядерных реакторов гелий-3 не дает ни радиации, ни жесткого нейтринного излучения, ни вредных продуктов. У него только один недостаток — на Земле этот изотоп практически не встречается, зато на Луне в верхнем слое грунта он содержится в промышленных масштабах. Ради такого приза, по сравнению с которым меркнут все сокровища сказочного Эльдорадо, и реализуется лунная программа.
Шумилову было известно, что сразу после завершения первого лунного рейса начнется строительство второго корабля. А уже затем, после практического испытания первых ядерных космолетов, специалисты НПО «МиГ» обещают построить улучшенную модель, специально для межпланетных экспедиций.
Наконец тяжелый самолет взревел моторами. Долгий разбег почти до самого конца взлетной полосы, и машина поднялась в воздух. Постепенно тающая в небе «Мрия» удалялась от аэродрома с медленным, неторопливым набором высоты. Вот серебристая точка повернула направо. Самолет шел по огромной спирали, с каждым витком поднимаясь все выше и выше. Теперь остается только ждать. Машина должна подняться до десяти с половиной километров, разогнаться до максимальной скорости, и уже там, в разреженной атмосфере высоко над Землей, со спины носителя стартует космолет.
— Павел Николаевич, а вы не помните, кто сегодня полетел? — неожиданно поинтересовался Серко.
— С Плесецка и Крыма — никто. Корабли ведут автоматы. А с Байконура — Юрковский и этот, как его… коренастый такой, лицо у него простецкое.
— Не помните, — грустным тоном констатировал министр. — Кроме Юрковского, в экипаже «Пульсара» Гнедых и Быков.
— Действительно, как это я забыл?
— А вы и не знали. Мы же не интересуемся именами пилотов рейсового аэробуса. Так и должно быть — герои-первопроходцы превращаются в представителей обычной профессии.