Реванш. Трилогия
Шрифт:
— Да, говорите! — Павел Николаевич, не глядя на экран, прижал трубку к уху.
— Привет, Паша, — раздался осипший голос Бугрова, — какие новости?
— Пока никаких, Арсений. Ничего нового. Сейчас с товарищами будем обсуждать проблему. — Все было понятно без слов. В настоящий момент высшее руководство СССР интересовала только одна проблема. То же самое можно было сказать и о правительствах всех стран Старого Света.
— Ты держись! Мне врачи еще два дня запрещают из дома выходить. Извини, попробуйте без меня управиться.
— Давай выздоравливай! —
И Верховного надо успокоить, пусть выздоравливает и не переживает. Это только официально товарищ Бугров слег с ангиной. В действительности он подхватил воспаление легких. Паршивая штука, даже при всех достижениях медицины. Врачи потребовали от пациента еще минимум неделю соблюдать постельный режим, а лучше две. Вот пусть и соблюдает.
— У нас случаев лихорадки Шилдмана еще не было?
— У нас, — Павел Николаевич тяжело вздохнул, — у нас двенадцать человек заболели. Десять на Дальнем Востоке и двое в Питере.
— Хреноватенько.
— Все госпитализированы. Минздрав стоит на ушах, сейчас проводят массовое обследование, обещают за неделю выявить всех инфицированных.
— Ладно, вижу, что молодцы. Работайте и… и держитесь, — добавил Верховный.
— Ты на витаминчики налегай. Сегодня вечером с Мариной постараемся заглянуть к тебе.
— Не боишься заразиться?
— Тьфу на тебя! — Павел Николаевич даже побагровел от возмущения. — Марине какое-то новое народное средство посоветовали. Будет тебя на ноги ставить.
— Нет, спасибо. Меня лекари уже закормили таблетками и витаминами, всю задницу искололи, коновалы чертовы. Заходите без своих снадобий.
— Хорошо, вечером зайдем. — С этими словами Шумилов отключил телефон.
Машина въезжала в Кремль. В тот момент, когда за «ЗИЛом» закрылись тяжелые створки ворот, Шумилову показалось, что на его плечи легла какая-то тяжесть. На доли секунды он ощутил на своих плечах царскую мантию, а виски сдавил массивный золотой обруч короны. Миг, и Павел Николаевич почувствовал себя настоящим Императором, единовластным правителем громадной и могучей Империи.
Огромная власть и страшная ответственность, когда ты можешь одним словом возводить города и сокрушать царства, казнить и возвеличивать. Когда от тебя зависят судьбы мира и счастье твоих сограждан. Эх, не ошибиться бы! За ошибки Императора приходится дорого платить, и зачастую реками крови.
Мимолетное наваждение пропало так же стремительно, как возникло. Исчезла горностаевая мантия, растаяла корона, только что сдавливавшая голову. Это все морок, тень прежних властителей России, напоминание ушедших потомку, чтоб не забывал, где он и кто он. Хотя какой он потомок императоров? Просто Председатель
Поднимаясь по лестнице на третий этаж и вежливо отвечая на приветствия встречных, Павел Николаевич бросил взгляд на часы: без трех минут девять. Точно в назначенное время, ни минутой позже или раньше. В коридоре и огромной приемной уже собрались все приглашенные. Сколько их! Шумилов специально выбрал для совещания большой кремлевский кабинет Верховного. И места много, и сама обстановка соответствует уровню планерки и важности ожидаемых решений. Ситуация сейчас хуже, чем в 41-м году, расслабляться нельзя.
— Здравствуйте, товарищи, — вежливо кивнул Павел Николаевич, проходя через приемную. — Заходите, располагайтесь. — Сам он занял место во главе стола. Затем открыл «дипломат» и принялся раскладывать бумаги. — Все, начинаем. Я не хочу повторяться, ситуация серьезная. — Шумилов обвел взглядом собравшихся: члены Верховного Совета, руководители министерств и ведомств, ученые, главы областей, генералитет — все, от кого могло хоть что-то зависеть в решении проблемы. Шум стих, десятки пар глаз смотрели на премьера.
— Начнем с доклада товарища Уланова. — Павел Николаевич кивнул в сторону командующего Дальневосточным военным округом.
— На данный момент мы уплотняем патрулирование и усиливаем пограничную линию. Приграничные районы полностью перекрыты армейскими частями, ведем постоянное наблюдение с воздуха. — В голосе генерала Уланова явно слышались нотки превосходства, в кои-то веки армейцы берут на себя полностью ответственность за границу, оттесняя на задний план войска КГБ. — С момента объявления повышенной готовности с помощью армейских подразделений пресечены 189 попыток перехода границы. Все нарушители без задержания выдворены за пределы нашей территории…
Далее последовали доклады остальных военных. Смысл был примерно одинаков: граница на замке, усиленное патрулирование, в воздухе дежурят истребители, пограничные переходы перекрыты. Отмечалось, что на той стороне замечены большие скопления людей, видимо, беженцы.
На море ситуация сложнее. В результате прорыва нескольких судов из Японии на Курилах и Сахалине образовались лагеря беженцев.
— Ситуация была на грани взрыва. Пришлось в явочном порядке разрешить иммиграцию и выделить территорию под лагеря, — пояснил председатель Сахалинского облсовета Малютин.
— Я полностью поддерживаю Сергея Михайловича и готов разделить с ним ответственность, — поднялся начальник Владивостокского погранотряда контр-адмирал Охламонов. — Мы могли либо пропустить часть судов с беженцами и выделить им изолированные районы для проживания, либо просто топить огнем всех нарушителей границы.
— Никто никого не обвиняет, — мягким тоном произнес Шумилов. — Вы приняли неплохое решение, беженцы ни в чем не виноваты, пусть живут. Главное, чтобы не в ущерб и без риска заражения граждан СССР.