Реванш. Трилогия
Шрифт:
Скорее бы закончился этот проклятый карантин! Постоянное нахождение в режиме повышенной боеготовности напрягало. Отлучиться с территории части нельзя ни на минуту. Даже в Переяславку к тестю в гости не выбраться. А жаль. Петр Андреевич — мировой мужик. Летом с ним вместе на охоту и рыбалку ездили. Даже помог Сергею машину купить. С капитанского жалованья, даже со всеми коэффициентами и компенсациями, так быстро не накопишь. Тем более что Света сейчас в декрете. Все знают, сколько расходов и проблем появляется вместе с ребенком.
А так, с помощью Петра Андреевича, на территории части под окнами квартиры Гореловых появился новенький
Ну, хватит о грустном, нечего отвлекаться от дела. Звено держит высоту 3600 метров, скорость 620 км/ч. Спокойный, неторопливый облет территории. Радары неусыпно ощупывают пространство, хитрая аппаратура в подвесных контейнерах сканирует поверхность под самолетом. От объективов видеокамер и теплопеленгаторов не скроется даже суслик, не то что человек. Давно уже остался позади Хабаровск. Большой и красивый город, промышленный центр Дальнего Востока. Сергей мельком обратил внимание на вмерзшие в лед суда в порту. Речники отдыхают на берегу до следующей навигации. А там поплывут по седому Амуру караваны барж, пассажирские суда, десятки и сотни грузовых каботажников. Транспортная артерия региона, живая нить, связывающая воедино весь Советский Восток, даже страшно представить, что будет, если ее порвать. Глобальный кризис и обвал экономики и ничего хорошего. Такой поток грузов по железной дороге не перевезти.
Четверка «Су-37» тем временем уходила все дальше и дальше от аэродрома. Пока ничего подозрительного обнаружить не удалось. Радары несколько раз засекали воздушные цели, но ответчик «свой-чужой» каждый раз успокоительно мигал зеленым. На автоматически отправляемый в Центр управления запрос приходило подтверждение — это свои. Обычно это были гражданские лайнеры или военно-транспортные самолеты родного Министерства обороны. А один раз на радаре на предельной дальности высветилась отметка дальнего разведчика «Ту-95РЦ». Все еще крепкий ветеран тяжелой авиации спешил куда-то по своим делам в глубь китайской территории. Возможно, он летел в Порт-Артур. Как слышал Сергей, эту базу опять приватизировал наш флот. Странная история у этого порта, уже сто лет переходит из рук в руки. Сначала Николай его потерял, потом Сталин вернул, затем Хрущев от широты души подарил китайцам. И теперь опять, при Бугрове, военно-морская база вернулась своему законному хозяину.
Так прошел час. Сергей провел очередную перекличку с ребятами: у всех все в порядке, машины послушны, приборы работают нормально. Нарушителей не видно. Каждые пятнадцать минут в наушниках звучал стандартный запрос с земли, и каждый раз Сергей давал на него не менее стандартный ответ. Такова серая обыденность патрульных облетов зоны ответственности. Часами болтаешься в небе, вглядываешься в приборы и при этом еще стараешься не выпускать из поля зрения
Так прошли еще 17 минут полета. Скоро будет Благовещенск.
— Седьмой, вижу отметку на 260 градусов. Курс на северо-восток, — прозвучал доклад идущего на левом фланге лейтенанта Александра Семенова. И тут же на тактическом экране истребителя Сергея загорелась алая отметка подозрительного самолета. Бортовые компьютеры самолетов звена были связаны между собой в единую боевую сеть, позволяющую вести обмен информацией и передачу целеуказаний в автоматическом режиме.
— Третий, идем на перехват. Девятка и пятерка продолжают патрулирование. — Для принятия решения Сергею потребовались доли секунды.
Небольшой самолет приближается к границе. Идет со скоростью 320 км/ч, держит высоту два километра. Налицо попытка нарушения воздушного пространства СССР. Короткий доклад Центру управления, и два истребителя, заложив левый вираж, устремляются навстречу подозрительному объекту. То, что они сами при этом оказываются над китайской территорией, летчиков нисколько не беспокоило. Китай как государство уже прекратил свое существование, а самопровозглашенное «правительство Маньчжурии» не контролировало даже свою территорию, не то что воздушное пространство.
Дистанция до цели 230 километров. Разогнавшиеся до сверхзвука, истребители проходят это расстояние за десять минут. Вот и нарушитель появился в пределах видимости. Небольшой одномоторный самолетик, опознавательных знаков не видно, на хвосте номер 17, держит курс на Амур, никуда не сворачивает.
— Неопознанный самолет номер 17, вы приближаетесь к государственной границе Советского Союза. Немедленно назовите себя. — Сергей запросил нарушителя по общей волне, затем повторил свое требование на основных радиоканалах диспетчерского управления гражданских авиалиний. Никакого результата. Ладно, раз играет в молчанку, попробуем его разговорить по-другому. «Сухой» свалился в пике и, сбросив скорость бочкой, выровнялся на одной высоте с нарушителем в полукилометре от его хвоста. Со стороны это должно было выглядеть как молниеносный бросок сокола на жертву. Хвост нарушителя оказался точно в прицеле пушки истребителя.
Плавно добавить тягу и поравняться с самолетиком. Сейчас даже невооруженным взглядом видно, что в салоне нарушителя (Сергей опознал его как одну из последних моделей «Цессны») несколько человек прилипли к окнам, машут руками, пытаются что-то показать. В пилотской кабине за штурвалом молодая светловолосая девушка. Рядом мужчина согнулся над приборной панелью, видимо, возится с рацией.
— Вы меня слышите? — прохрипело в наушниках. Сергей скосил взгляд на дисплей радиосканера: говорят на международной волне профсоюза авиаперевозчиков.
— Неопознанный самолет «Цессна» номер 17, вас запрашивает истребитель ВВС СССР. Вы приближаетесь к государственной границе Советского Союза, — терпеливо повторил Сергей. Кажется, в «Цессне» его поняли, приветственно машут руками, мужчина в пятнистой куртке бросился в кабину и схватил микрофон:
— Говорит руководитель инженерной экспертной группы Оборонэкспорта Станислав Рубанов. Нас десять человек и один маленький ребенок, все граждане СССР, возвращаемся домой.
— Понял, держитесь за мной. С возвращением, ребята! — Сергей расплылся в широкой улыбке.