Ревенант
Шрифт:
— Ты теряешь силы неистинного ангела? — спросила Дева.
Блэсфим с силой сжала медкарту матери, что побелели костяшки.
— Какие-то ушли, — призналась она. — Мои крылья больше не распространяют афродизиак. И рентгеновское зрение подводит. Я больше не могу очаровывать людей, чтобы они не злились. — По последнему она тосковала больше всего.
— Ты развила какие-нибудь способности вирма?
— Пока ещё нет.
Дева вздохнула.
— Осталось мало времени. Как только способности вирма проявят себя, все узнают, кем ты являешься. — Она
— Ты не умрёшь, мы уже об этом говорили. — Блас со стуком кинула медицинскую карту матери на тумбочку. — Никаких жертв. Я найду другой способ.
— Нет другого способа. — Дева попыталась сесть, но Блас нажала на кнопку, чтобы поднять изголовье койки. — Время почти кончилось, и тянуть больше нельзя. На наш след вышли Каратели. Я нашла для тебя Неистинного ангела, здоровую, сильную и по-настоящему порочную. Когда ты впитаешь её сущность, вновь станешь собой, может даже, переспишь с кем.
— Мам, а тебе не приходило в голову, что мне так хорошо? Без прикрытия Неистинного ангела мне не надо ложью заманивать кого-то в постель или что-либо ещё.
— Хочешь сказать, что предпочтёшь лишиться прикрытия, чтобы Каратели и Устранители убили тебя? Я этого не допущу! Я слишком старалась, чтобы обезопасить тебя. Смерть твоего отца не должна стать пустой тратой.
Блэсфим закатила глаза. Извечное чувство вины перед отцом.
— Ты всерьёз считаешь, что отцу понравилось бы жертвоприношение невинного ради сокрытия моей сущности?
— Твой отец был ангелом, — прорычала Дева. — Ему плевать на то, что в жертву приносят демона. Для ангелов хороший демон — мёртвый демон.
— Но он хотел, чтобы я была счастлива, а я не могу радоваться, когда за меня расплачивается другой.
— Ты не знала Рифиона, — отрезала Дева. — И не представляешь, чего бы он хотел.
Уставшая от постоянных споров, Блас встала.
— Мы позже это обсудим. Тебе нужно отдохнуть. — Она посмотрела на часы. Её дежурство уже длилось несколько часов.
Мать схватила её за запястье.
— Мы не станем это откладывать. Я установила ловушку для неистинного ангела, и когда она попадёт в неё сегодня, после чего истечёт кровью к утру, ты будешь в безопасности. Я могу отсюда провести ритуал.
Ох… мать твою.
— Ты знаешь, насколько невыносима? — практически прокричала Блас.
С лица Девы сошли краски, и хоть Блас и хотела заверить, что это из-за её слов, она понимала, в чём дело, поэтому опустила изголовье койки.
— Ты устала сидеть.
— Мне всё равно, — простонала Дева. — Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. Чтобы все мы были. Все мы втянуты в это.
Гнев Блэсфим немного поутих, но это не меняло её отношение к ритуалу. Ей нужно предотвратить попадание Неистинного ангела в ловушку Девы.
— Мне нужно идти, но я скоро вернусь. — Она подала Деве стакан воды. — Выпей и лежи смирно, иначе я вколю седативные. Поняла?
Тяжело проглотив воду, Дева кивнула.
Блэсфим всё равно оставила медсестре назначение
Уверенная, что Дева в надёжных руках, Блас покинула клинику через Хэрроугейт, а не через главный вход на станции. Если ангелы наблюдали за входом, то могли схватить того, кто выходил в мир людей, но они не могли отследить тех, кто передвигался через Хэрроугейты.
Ворота открылись в нескольких кварталах от дома Девы в Ки-Весте, в проулке за туристическим рестораном и баром. И вновь Блас пожелала, чтобы способности вирма помогли ей перенестись туда, куда нужно. Она не хотела попасть на открытую местность без ближайшего Хэрроугейта.
Проклиная слабый выбор своей матери, Блас вышла из проулка и затерялась в толпе шумных туристов, наслаждающихся последними минутами вечерних сумерек. Ки-Вест одно из немногих мест, в которых апокалипсис не сильно нашкодил, поэтому и стал популярным городком для тех, кто ищет временное убежище от навалившейся на человеческий мир катастрофы.
Дом Девы пастельно-зелёного с мазками оранжевого цвета стоял в конце тихой улочки, а на ровно подстриженном газоне стояли глупые пластмассовые фламинго. Подойдя ближе, Блас воспользовалась способностью Неистинного ангела и стала невидимой, что проворачивала крайне редко. Но стоило медленно открыть входную дверь, как по телу пронеслась нервная дрожь. Блас посмотрела на себя и увидела, что она мерцает из невидимого состояния в видимое.
— Проклятье, — выдохнула она. Сколько у неё ещё оставалось времени до того, как откроется её истинная природа?
Чтобы удержать панику, Блас глубоко и ободряюще вздохнула. Со скрипом открылась входная дверь, чёрт побери, какой в доме беспорядок. Блэсфим ожидала увидеть сцену нападения, перевёрнутую и сломанную мебель, разбитые тарелки, а на белых стенах и бамбуковых полах мазки и брызги крови.
Но не ожидала увидеть, что дом перевернули в поисках чего-то. Книги с полок валялись на полу, рядом с пустыми ящиками и бумагами. Но кто и что искал?
Сняв невидимость, потому как она всё равно не работала, Блас взяла нож с кухонного островка и проверила лезвие. Идиотский нож был туп и сколот, словно Дева рубила им дрова. Как удобно было бы сейчас воспользоваться силой вирма создавать оружие, а не пользоваться тем, что подвернулось под руку.
С тупым ножом наперевес, Блас на цыпочках прошла в спальню, проверила все шкафы, чтобы убедиться, что никого не было, что ни один ангел не перенёсся сюда вновь.
Когда она направилась в ванную, раздался треск. С бешено колотящимся сердцем, Блас развернулась, держа наготове нож. С противоположной стену рухнул карниз, открывая окно, выходящее на океан.