Реверберация
Шрифт:
Шан Линфен сидела за одним из терминалов. И выглядела она именно так, как было указано в файле, переданном Ривалю Уолтером. Высокая, с явными и строгими азиатскими чертами. Длинные чёрные волосы, что сейчас были заплетены в тугой пучок на затылке, закрепленный двумя алыми спицами. Раскосые глаза и идеальное лицо, словно вылепленное мастерским скульптором. Риваль даже не стал гадать — дар природы ли это или же работа пластических хирургов. Слишком красивым оно было. Слишком идеальным для того, чтобы быть естественным. Общий
— Госпожа Линфен, я полагаю.
— Ваша притворная вежливость, мало меня интересует, мистер Блауман, — холодно произнесла она вместо приветствия, даже не отвернув голову от развернутых перед её лицом голографических экранов. — Вы и так прекрасно знаете, кто я такая. Иначе бы вас здесь не было.
— Справедливо, — согласился Риваль. — Если позволите, я хотел бы поговорить с вами...
— Разговоры с вами меня так же не интересует. Всё, что вы можете — оставить чип на моём столе и исчезнуть, дабы не тратить моё время.
— Я думал, что у нас есть определенный договор. Данные в обмен на беседу, — нахмурился Риваль.
— Вы можете думать себе всё, что захотите. Всё, что вынудило меня на эту короткую встречу, ваша жалкая угроза, — впервые в её голосе прозвучали какие-то эмоции. Если, конечно же, сквозящее в голосе холодное презрение можно было так охарактеризовать. — Либо кладите чип и убирайтесь, либо просто убирайтесь. А попробуете меня задержать, и наш консул устроит такой скандал, какой вы себе даже представить не можете.
— Хм...
Риваль бы озадачен. Он наделся на то, что его предложение возымело определённый эффект, но на подобное обращение не рассчитывал. Так что он решил зайти несколько с другой стороны.
Обойдя стол, за которым сидела Линфен, Риваль опустился в кресло напротив неё. Он взглянул на женщину сквозь голографическую проекцию, успев поймать раздраженный взгляд её голубых глаз.
Один в один, как на фотографии, — мысленно подметил Риваль.
— Не помню, чтобы я разрешала вам садится рядом со мной.
— Не помню, чтобы я спрашивал вашего на то разрешения, — в тон ей ответил Риваль и положил инфочип на стол. — Я так понимаю, что всё это время вы пытались получить данные по проекту Отиса от университета.
Губы Шан чуть изогнулись в улыбке. Едва заметно. Но сколько же сарказма было в этом движении.
— Поразительная осведомленность. Вы...
— Я, — грубо перебил её Риваль и решил выложить карты на стол. — Госпожа Линфен, давайте будем честны. Я просмотрел копии ваших обращений. Вы уже больше недели бьетесь в двери ректората университета с требованиями выдать вам копии отчетов об исследованиях. И каждый раз вас заворачивают. Вам сказали почему? Нет?
— Уверена, что я узнаю причину, — ядовито отозвалось она, даже не глядя в его сторону. — Я бываю чрезвычайно
— О, нисколько в этом не сомневаюсь. Девяносто два письма только за девять дней. Более чем ясный признак вашей настойчивости. Вот только это всё бесполезно. Я читал отчеты о вашей совместной работе с Отисом. Вы сами покинули его исследовательскую группу и тем самым исключили участие Лиги в этом проекте. Так что официальное требование, которое, как я уверен, сейчас готовится вашим консульством, ляжет в столь дальний ящик, что вы его с молекулярным микроскопом не найдёте.
— А вы, значит, готовы предоставить мне эти данные? — её голос буквально сочился ядовитым скепсисом. — Вот так вот?
— Не «вот так вот», а за информацию, — поправил её Риваль. — Что вы знаете об Алексее Лазареве.
О, это нужно было видеть. Стоило Ривалю произнести это имя, как Шан моментально изменилась в лице. Не сильно. Чуть расширились глаза. Приоткрылись полные губы. Но на фоне холодной фарфоровой куклы, что сидела перед ним до этого, подобная метаморфоза была, как небо и земля.
— Причём здесь это?
— Вы же знаете, что доктор Лазарев погиб?
То, что отразилось на её лице, можно было охарактеризовать лишь одним словом. Скорбь. Риваль не мог подобно своему почившему начальнику столь хорошо читать эмоции на лицах людей, но сейчас и его навыков было более чем достаточно для того, чтобы распознать проступившую через фарфоровую маску эмоцию. Столь сильной она была.
— Да, — через несколько секунд произнесла она, быстро справившись с собой. — Я слышала об этом. Отправляла ему письма с просьбой помочь в получении нужных мне материалов, но он уже был мёртв к этому времени.
— А вы знаете, как он погиб?
— Несчастный случай...
— Самоубийство, — резко произнёс Риваль. — Он выбросился с балкона своего пентхауса.
— Чушь, — фыркнула Линфен. — Он до безумия боялся высоты. Он на этот балкон и не выходил никогда. Этот пентхауз был прихотью его жены. Алексей никогда не любил его...
Видимо она поняла, что сказала чуть больше, чем следовала, потому что довольно быстро замолчала. Но Риваль это отметил.
— Любопытно. Этой информации нет даже у его лечащих врачей. Откуда вы знаете об этом.
— А это не ваше дело, мистер Блауман, — отрезала Шан. — Спрашивайте, что хотели, оставляйте чип и проваливайте. У меня ещё слишком много работы.
— Отличное предложение, — хмыкнул Блауман. — Хорошо. Давайте так. Вы работали с профессором Отисом над теоретическим проектом по созданию новой двигательной установ...
— Это этот идиот, Отис, работал над ней, — ехидно прервала его Шан. — Один. Без меня. Я участвовала лишь на теоретическом этапе.
— Теоретическом этапе... — повторил за ней Риваль, глядя в потолок. — Теоретическом этапе, чего? Что вы проектировали.