Реверс
Шрифт:
– На перепродажу. Гурманы в Центруме есть, а гречки нет, не растет она там, климат не тот.
– А батарейки?
– Тоже в основном на перепродажу. Ты что себе о пограничниках вообразил? Служба службой, а коммерция коммерцией. Любое дело основано на деньгах. Нам с пограничниками иметь дело невыгодно: гребут под себя лопатой. Еще у них рэкет. Торговые фирмы Центрума им точно сколько-то отстегивают, не сомневайся. Говорят, что и правительства тоже – во всяком случае некоторые. Бабла на содержание такой структуры уходит ой-ой сколько, а где его взять? Ну ладно, у тебя еще час, потом приходи – стол на лужайке накроем. Погода хорошая, солнышко светит. Не успеешь закончить отчет сегодня – закончишь завтра.
Это с больной-то головой наутро после пикника на лужайке? Пришлось налечь на
– Родион спросит: кто тебе доверил писать слова? Ладно, авось сойдет. Пошли.
Ах, как хорош шашлык, когда он изготовлен настоящим мастером своего дела, а не кое-какером, купившим в универсаме уже заквашенную свинину, простоявшую на полке, может быть, неделю, складной мангал и березовый уголь с вонючей жидкостью для розжига! Какая еще вам свинина, забудьте о ней, как о страшном сне! Не будучи иудеем или мусульманином – все равно забудьте, если не хотите подложить гостям свинью! Только баранина, да еще не от любого барана, а от такого, который нагуливал мясо и жир в азиатских, в крайнем случае дагестанских горах! Прекрасно мясо баранов, имевших при жизни доступ лишь к солоноватой воде, – ведь вкус баранины не связан прямой зависимостью с тем, было ли вкусно барану. Да взять с туши ровно столько мяса, сколько она готова отдать на приличный шашлык, и ни граммом больше, да выбрать специи и овощи для маринада, да тщательно соблюсти рецептуру, не допуская вынужденных экспериментов, да не уподобляться тем болванам, что воображают, будто приготовление шедевра не требует больших затрат времени, да… Да! В чем убежден рядовой кое-какер, так это в том, что для жарки шашлыка не годится уголь из хвойных древесных пород. Поэтому кое-какер жжет березу, забыв или не зная, из какой древесины гонят деготь – родной брат креозота, что идет на пропитку шпал. Конечно, какой-нибудь склонный к юмору циник вроде Сергея Коханского тут же сострит, что самое духовитое дерево – как раз шпала, но не будем слушать циников. Короче, березовый уголь – побоку, а тем паче березовые дрова, если не хотите, чтобы шашлык пропах запахом горелого дегтя. Уж лучше сосна, ей-богу! Она как-то честнее, а смола выгорает быстро. Но мастер, конечно, удовлетворится только яблоневыми или грушевыми дровами (если не найдет корневищ виноградной лозы) и сделает из них ровно столько углей, сколько ему надо. А сам процесс жарки…
Стоп, стоп! Подробности длинны и трудноваты для непосвященного – пусть он исходит слюной, дожидаясь готового результата, а получив его, мычит от гастрономического счастья. Не всем же быть мастерами мангала, нужны и ценители. А тот, кто не оценит по достоинству шашлык из баранины в исполнении мастера, сам баран.
А сколько вкусностей на столе помимо шашлыка!
Спиртное – само собой, в количестве и ассортименте. Тут каждый сам себе друг или враг. Хочешь гастрономической феерии – поэкспериментируй с сухими красными винами, доставленными с разных концов нашей планеты, а хочешь просто напиться в хлам – тоже не возбраняется. Для глушения мозгов и вкусовых пупырышков человечество придумало массу крепких жидкостей. Мастер не обидится, он знает, как редок настоящий ценитель. Да и как можно запретить человеку обкрадывать самого себя?
Имеет значение и время года. Для среднерусской полосы под шашлык хорошо идет бабье лето. Природа тиха и светло-печальна, плакучие березы неслышно роняют желтые листья, лес полон осенних запахов, солнце чуть греет, но не жжет, и никакие приставучие насекомые не оскорбляют идиллию. Ни комаров, ни слепней. Лишь пролетит иногда на паутинке мелкий паучок и вызовет умиление, если только не сделает попытку приземлиться в бокал. Благодать!..
Но компания важнее всего. Мастер вряд ли согласится с тем, что собравшиеся за столом люди важнее кулинарных шедевров, но это его мастерские заморочки. Ева и Родион Романович были тут как тут, а еще – откуда только взялись? – появились люди, которых Сергей видел прежде разве что мельком и чаще всего из окна. Вечно они были заняты, а если встречались с Сергеем нос к носу, то отделывались небрежным кивком на бегу.
Сергей тогда спросил Еву, какой она проводник. Ева не ответила.
Между Евой и Тиграном Арутюновичем сидел еще один проводник – пожилой, тощий, как дождевой червь, немногословный и неулыбчивый. Сергею он был представлен как Кирилл Денисович. Этому для открытия Прохода требовалась чесотка, для чего существовали специальные порошки и, как то ли пошутила, то ли не пошутила Ева, пятьдесят граммов живых постельных клопов, хранимых в специальной коробочке с дозатором.
Сергей не стал дивиться неулыбчивости этого проводника – подумал лишь, что не так уж плохо быть адреналиновым проводником. Уж точно не хуже, чем чесоточным. Хотя… судя по тому, что правое запястье Кирилла Денисовича украшала незаштрихованная окружность, профессионалом он был отменным. Да еще и везучим вдобавок.
Противоположную сторону стола занимала публика попроще – крепкие загорелые парни. «Следопыты и носильщики контрабанды», – понял Сергей раньше, чем ему сообщили об этом.
И был пир горой, и были здравицы в честь Сергея, и по усам текло, но в рот все-таки попадало. А шашлык оказался просто божественным, да и могло ли быть иначе?
Ведь чествовали человека, побывавшего там, куда ни один астронавт не залетал.
Хорошо чествовали. С шутками, необидными подколками и смехом. Отведав кулинарного шедевра, помычав от удовольствия и одобрительно высказавшись насчет «шкварчания ягнят», Сергей теперь медленно пьянел, и ему было наплевать. Кого здесь опасаться? Он уже не чужой в этой компании.
А потом у Родиона Романовича зазвонил телефон, отчего менеджер по кадрам изменился в лице и едва не сделал попытку встать по стойке «смирно».
– Босс едет, – сообщил он, дав отбой.
– Сюда едет? – спросил кто-то.
– Ну а куда же? Хочет лично поздравить нового проводника. Так… Кто пьян – живо выметайтесь и под холодный душ. Так… это кто там кетчуп разлил? Вытри, раззява. Смахните крошки. Слюни и сопли подобрать. Всем быть в порядке, чтобы видно было: у нас приличный корпоратив, а не пьянка бомжей. Магомет, шашлык у нас есть еще?.. Какой-какой остался? Из телячьих языков? А баранина – йок? Проглоты… Ну, пусть будет из языков…
– Началось… – лениво проговорила Ева. – Забегала дворня: барин едет.
Последовал краткий, но выразительный взгляд Родиона Романовича. Как бы не так: Ева не относила себя к дворне.
– Нужен ему новый проводник, как же… Просто оттянуться на природе захотелось, пока бабье лето держится. Опять на столе лезгинку танцевать будет, как в прошлый раз. С шампуром в зубах, ага… Что смотришь? Ты еще спроси, не пора ли мне освежиться.
– А разве нет? – насупив брови, осведомился Родион Романович.
– Я всегда свежа как роза, ясно? Но пересесть – пересяду. Не хочу, чтобы он меня опять за задницу хватал.
– А он хватал? – живо поинтересовался кто-то из носильщиков.
– Промахнулся. Но пробовал.
– Дилетант. Можно я попробую?
– Э, ша! Тигран только может – его мне не уделать. Но он джентльмен, а ты – пациент лазарета, если не заткнешься. Сходи в душ, Родя иногда дело говорит… Сергей, подвинься-ка, я с тобой сяду… О! Алена! – Ева помахала рукой. – Иди к нам, девочка.
Меж деревьев действительно маячила знакомая фигурка в камуфляже – та самая охранница, что приставала к Родиону Романовичу, ни в какую не желая верить, что обделена таланом проводника. Сергей кивнул ей. Алена покачала головой, адресуясь явно к Еве, и отступила за сосновый ствол. Ева вздохнула.
– Босса ждет. Опять мечтает пожаловаться на платок.
– Какой платок? – не понял Сергей.
– Это цитата. Из Булгакова. В вашем мире хорошая литература.
– А в вашем – все силы ушли на благотворительность?