Ревизор: возвращение в СССР 15
Шрифт:
Вдруг из кабинета раздался громкий вскрик и наступила тишина. Очень хотелось заглянуть в кабинет, узнать, жива там, вообще, Никифоровна? Еле сдержался, чтобы не ворваться.
Стоял очень близко, у самой двери, когда вдруг она открылась, из нее выглянул Семён Валерьянович и обвёл коридор глазами.
– Я тут, доктор, – сделал я шаг в сторону, чтобы оказаться перед ним.
– Пройдите, юноша, – позвал он меня в кабинет рукой и показал на стул у своего рабочего стола. – Вот, купите бабушке лекарства по этому рецепту. Как
– Хорошо, – с готовностью ответил я, поглядывая на бледную Никифоровну, у которой изо рта торчал кусочек окровавленной марли.
Она поймала мой взгляд, и я кивком головы спросил, как она. Никифоровна подняла руку и махнула, типа, ай, ерунда. Ну-ну. Вижу, какая ерунда. Хорошо, что у нас Инна – врач в больнице с дежурными стоматологами, а то, не представляю, что бы я делал.
Переключил внимание опять на доктора, который что-то писал.
– Вот, это принесёте следующий раз, – дал он мне тонкую медицинскую карту. – Придёте через три дня, займёмся остальными зубами. Работы много. Если температура поднимется, боли начнутся, не ждать! – обернулся он на Никифоровну. – Сразу ко мне!
– Спасибо, Семён Валерьянович. Сам за этим теперь буду следить, – заверил я его и положил на стол пять рублей. – Заранее нужно позвонить, перед тем, как прийти?
– Да, запишите номер, – спрятал в стол пятёрку довольный доктор. – И лучше бы ей в городе это время пожить. В деревне сплошные сквозняки. А это не очень хорошо сейчас.
Ну а что стоматологу не быть довольными? Пациента привели по знакомству, одна из своих коллег, что обычно означает, что денег не будет. Своим все бесплатно помогают. А деньги все же дали.
Дверь приоткрылась и кто-то заглянул в кабинет. Это оказалась наша Инна.
– Вы ещё здесь? – на автомате спросила она. – Добрый день, Семён Валерьянович, – зашла она в кабинет, как к себе домой, подошла к Никифоровне и осмотрела её. – Лекарства выписывали, Семён Валерьянович?
– Да. Вот, – протянул я ей рецепт.
– Как вы себя чувствуете, душечка? – поинтересовался у Инны доктор. – Когда нас порадуете?
– Да, вот, похоже, уже скоро. Меня не отпускают домой, – взволнованно взглянула сестра на меня.
– Как? Почему? – вскочил я со стула, и Никифоровна поднялась в кресле.
– Всё, кладут уже до конца.
– Тебе же ещё две недели ходить, – возразил я.
– Куда тут ещё две недели ходить? – кивнув на Иннин живот, спросил доктор.
– Ну, ладно, врачам виднее, – согласился я.
– Это уж точно, молодой человек! – подтвердил стоматолог.
– Пойдёмте, – подал я руку Никифоровне и помог ей подняться, – Спасибо, доктор, ещё раз.
Он кивнул, улыбаясь, глядя на мое озабоченное лицо. Весело ему. А у меня сестра почти рожает.
Мы вышли из кабинета, а там, оказывается, нас ждала перепуганная Галия.
– Ну, что случилось? – обнял я её. – Ничего страшного не происходит. Всё же по плану. Да? –
– Почти, – растерянно ответила сестра и подняла на меня такие же испуганные глаза, – кесарить будут.
Глава 7
г. Москва, институт им. Бурденко
Никифоровна что-то пробормотала неразборчиво всё так же с торчащим уголком марли во рту и сокрушённо покачала головой. Ну а свою жену я знаю. Она, конечно, стойкий оловянный солдатик, но тоже беременна. На себя ситуацию Инны примеряет. Испугалась так, словно сама под нож пойдет.
– Так. Все успокоились, – постарался я разрядить обстановку. – Инна, пойдём к тебе в оториноларингологию, – от волнения на одном дыхании произнёс я.
Все послушно пошли за мной.
– Кесарево это хорошо, – с нажимом на последнем слове сказал я, – меньше рисков при крупном ребёнке. Зря паникуешь. – повторил я, пытаясь осознать происходящее.
– Так шрам огромный останется… – с отчаянием выговорила Инна. – Не буду уже никогда красивой…
С таким видом сказала, что видно – чуть-чуть не хватает, чтобы в плач сорваться.
– Договоришься, чтобы не свирепствовали и резали аккуратней. И зашивали тоже. Своя ты тут, пойдут навстречу. Разве не так?
Инна, подумав, кивнула. Задумалась. Уже хорошо, уже подальше от срыва в истерику.
– Так, ну давай тогда по конкретным вопросам пройдемся. Позвонишь сейчас Петру, скажешь, что в больнице остаёшься и будешь готовиться к операции. Если тебе что-то срочно надо, напиши, я привезу. Так, что ещё? – пытался я собраться с мыслями, пока мы шли по коридорам. – Телефон вашей ординаторской у меня есть… Как фамилия Нины?
– Афиногенова, – ответила сестра, и я остановился и сразу записал, пока помню.
– Красивая фамилия, – заметил я. – Так, что ещё?
– Лекарства Никифоровне, – напомнила Инна. – Сейчас у нас возьмём.
Мы пришли к ним в отделение. Никифоровну с Галиёй посадили в холле на диванчик, а сами с Инной прошлись по кабинетам. Она взяла два бумажных блистера с таблетками. Занявшись привычной работой, сразу и успокоилась.
– Смотри, я тебе пишу, что и как принимать, – сказала она и подала мне первый блистер, на котором было написано: «1 т 3р/д 5д».
– Одна таблетка три раза в день пять дней, – расшифровал я, – правильно?
– Правильно, – подтвердила сестра и протянула мне ещё один блистер с таблетками, аналогично подписанный.
– Ладно, разберёмся, – взял я таблетки. – А есть среди этого обезболивающее?
– Нет, это противовоспалительные.
– А обезболивающее ей какое попить?
– Анальгин. Главное, аспирин чтоб не пила. После операции нельзя кровь разжижать.
– Ну, это я понимаю. А анальгин есть?
– Есть, – Инна дала мне ещё один бумажный блистер.