Ревизор: возвращение в СССР 15
Шрифт:
Пошёл за машиной и забросил по пути письмо в почтовый ящик, благо, они на каждом шагу. Когда вернулся, уже и Галия дома была.
Достал и положил на стол свое удостоверение.
– Ой, это то самое? Получил? – спросила Галия, осторожно протягивая к нему руку, словно оно было ядовитой змеей, которая может метнуться и укусить.
– Да, оно.
Галия взяла в руки, медленно раскрыла.
Тут уже и мама, тоже ойкнув, к ней подскочила, принялись вместе смотреть.
– Надо, наверное, как-то отметить новую работу, – сказала мама через минуту,
– И верно, да как – нам же сейчас на машине ехать к Жариковым… – ответил я.
– Ну тогда, отметим, когда приедем обратно, – решила мать, – а Жариковым говорить будем?
– Наверное, пока не надо. Не до того им. Совсем другие хлопоты, – предложил я. – Да и у них сейчас свой праздник. Малыш родился. Не надо моей новостью такое событие принижать.
– Хорошо, подождем, пока Инна домой не вернется, – согласилась со мной Апполинария.
Я бы и потом не стал рассказывать – да что толку? Такая работа, такая корочка – не утаишь от близких родственников. Мама скажет Эльвире, кто-то из них обязательно скажет Инне или Петру, а те обидятся, что сам не рассказал.
Съездили с женой и мамой в Мытищи, отвезли Жариковым коляску. Заодно посмотрели, как они там справляются. У Инны Викторовны явно большой опыт по уходу за младенцами. У неё всё так ловко получалось, и за малышом присмотреть, и на стол накрыть. Пеленала она его, конечно, жестко. Как положено в СССР. Якобы, чтобы ножки кривые не были, когда вырастет. Но я не стал советовать от этого отказаться. Понял уже, что Инна Викторовна не тот человек, что будет от молодого пацана советы по младенцам с интересом выслушивать. Нечего впустую воздух сотрясать. Своего малыша так не будем пеленать, а этому придется потерпеть.
Нас не отпустили просто так. После небольшого застолья женщины переключились на Саньку, а мы с Петром и Иваном Викторовичем душевно посидели, говорили обо всём на свете. Батя Петра оказался очень интересным собеседником, эрудированным. Всё не знал, как спросить Жарикова старшего, кем он работает, вдруг, я должен уже это знать.
– Иван Викторович, а расскажите о своей работе, – все же рискнул попросить я.
– А что о ней рассказывать? Автоматизация планирования и учёта –скучная вещь. Математика, статистика, анализ больших массивов данных.
– Не понял, а где вы работаете?
– В «Карагандауголь», в отделе автоматизации планирования и учёта, – улыбнулся он.
– Автоматизация, это же вычислительная техника? – подсел я к нему поближе.
– Конечно, – снисходительно посмотрел он на меня.
– И вы программист?
– Какие ты слова знаешь, молодец! – сказал он так поощрительно, словно я малыш, который выучил новое сложное слово. Ну да, он же меня совсем не знает, так что не буду обижаться. Сам совсем недавно смотрел на свою лопоухую фотку на удостоверении и не мог поверить, что такого молодого все же пустили на работу в такую организацию.
– Да, я программист, – все же сказал он и оба Жарикова рассмеялись.
– И
– «Минск-32». Может, видел?
– Не видел, – честно признался я. – Только читал про них. Блин, как интересно! Где же вы учились?
– Когда-то давно окончил Бауманку, потом жизнь и работа заставили самостоятельно специальную литературу почитать.
– Очень интересно, – сказал я. – И на каком языке вы сейчас пишете?
– Алгол, – улыбнулся он. – если тебе это о чём-то говорит.
Конечно, говорит, – чуть не ответил я, но вовремя опомнился и прикинулся восхищенным первокурсником:
– Ух ты!
Эх, надо уходить отсюда, пока меня тут не спалили со всеми потрохами. Но каков батя у Петра оказался! Почитал он самостоятельно специальную литературу… Небось, ещё и на английском языке.
Эх, богата же земля наша самородками.
А так, конечно, удачно пообщались. Я из Мишки хочу же крутого программиста сделать. Если батя Петра наезжать еще будет в столицу, то познакомлю их. Наверняка он ему что-то посоветует, что в учебе и будущей работе пригодится.
Посидели ещё немного и поехали домой. А то в Караганде на два часа больше, старшие Жариковы ещё не адаптировались. Иван Викторович уже и носом клевать начал прямо за столом. Ну и акклиматизация, наверное, сказывается.
– Какой же увлечённый человек сватья, всё-таки, – сказала вдруг мама, когда мы возвращались назад. – Даже в отпуске о работе думает.
– Сразу видно, ей очень нравится её работа, – заметила Галия.
– А чем она занимается? – полюбопытствовал я.
– Методички пишет для ясельных групп, – ответила мама. – развивающие занятия, игры. Очень умная женщина. С Санькой играется, а сама что-то придумывает.
– А где она работает? – спросил я.
– Я так поняла, в институте педагогическом каком-то, – ответила Галия.
– Ничего себе, – сказал я. – Однако. А родители-то у Петра непростые люди, и талантливые, и успешные.
Вернулись к себе уставшие, но довольные. Начали накрывать на стол, чтобы отметить мою работу в Верховном Совете, но тут начались звонки и визиты. Сначала позвонил знакомый соседа-художника насчёт картины, чтобы забрать. Я почему-то думал, тот же самый товарищ будет, что и в первый раз. Но, судя по голосу, это совсем другой человек. Договорились, что он приедет завтра в районе семи часов вечера и поднимется, сперва, за мной.
Потом зашёл Николай с седьмого этажа, сказал, что у него отпуск на земле заканчивается, через две недели в рейс. Предложил подумать, что нам привезти и спросил насчёт наших планов на лето. Его беспокоило, сможем ли мы за его пальмами приглядеть.
– Придумаем что-нибудь, – пообещал я, – не волнуйся. Я, возможно, уеду на месяц, но Гриша тут всё лето будет торчать, ему поступать на переучёбу надо. Договоримся с ним, кто будет твои фикусы поливать.
– Расписание вахт не забудьте составить, – рассмеялся капитан и напомнил, что ждёт от нас список подарков из заграницы.