Ревизор: возвращение в СССР 24

Винтеркей Серж

– Вот, Ольга Арсентьевна. Она точно скажет, каких размеров нужны детские комплекты белья.

– Можно просто Оля, – улыбнулась она.

Ну Оля, так Оля, хотя лет ей было уже хорошо за тридцать.

– Павел, – представился я.

– Я оставлю вас, – с беспокойством в голосе произнесла Александра Мироновна. – А то дети так возбуждены…

Не дождавшись от нас реакции, она унеслась, а мы с Ольгой спокойно обсудили размеры детских комплектов постельного белья. Кстати, она про полотенца речь завела. Детям на каждый день выдают вафельные полотенца, а не махровые.

– Их, чтобы отбелить, в хлорке

приходится кипятить, они быстро истончаются, – показала она мне просвечивающую на свет тряпочку. – Хорошо бы обычных цветных махровых полотенец закупить.

– Понял, – записал я себе и оставил ей свой телефон на случай, если ещё что-то вспомнит.

Проходя по коридорам, специально обратил внимание на свежий косметический ремонт, всё чистенько, аккуратненько. Но как будто в министерстве в коридоре, а это же детское учреждение. На мой взгляд, можно было бы как-то разнообразить стены, персонажей мультфильмов, что ли, нарисовать. Есть же на ЗИЛе цех оформительский, чего не займутся? Надо будет с Галией обсудить, у нее энергии сейчас на все, что с собственными детьми не связано, вагон и маленькая тележка, подскажет, думаю, как это все лучше сделать. Да и Ксюшу подтянет.

Потом поехал на последнюю в этом году лекцию от общества «Знание». Ионов меня отправил на Пишмаш. Только когда приехал туда, понял, о чём речь. Там идти было от метро Добрынинская совсем недалеко, пришёл раньше времени и местный секретарь комитета ВЛКСМ, Панин Юрий Васильевич, молодой, но очень серьёзный, устроил мне экскурсию по заводу. Они там собирали пишущие машинки «Москва». Назывались они портативные и комплектовались аккуратным чемоданом.

– А можно купить такую? – спросил я. У меня же теперь есть отдельный кабинет, звуки машинки мешать никому не должны.

– Уточню, – кивнул Панин.

Недавно работает, – подумал я, – ещё не знает, как это делается.

Лекция на тему «Беспредельные творческие силы социализма» за три дня до Нового года, конечно, тот ещё квест. Быстренько отбарабанил положенное методичкой и перешёл на предстоящий у них завтра корпоратив.

– Что будет представлять из себя ваш завтрашний праздник? – спросил я, с прицелом перейти к самодеятельности, творческим номерам, самодельным костюмам и так далее. А мне из зала вдруг заявили, что это секрет! Мол, приходите завтра и всё увидите.

Народ переглядывался и посмеивался между собой в предвкушении праздника. Атмосфера, собственно, уже была праздничная. Зал был уже украшен гигантскими снежинками, большой надписью «С Новым годом!». И конечно, сзади меня стояла уже большая натуральная наряженная ель. Приглядевшись, убедился, что большие ёлочные игрушки на ней самодельные, и перешёл к теме творчества, оттолкнувшись от этого.

– Обратите внимание на убранство вашего зала, сколько здесь творческой энергии затрачено, сколько фантазии, каждая игрушка на вашей ёлке – шедевр, – прошёлся я, с интересом разглядывая их. – Социалистическое производство не выжимает из рабочих последние соки, посмотрите, сколько у вас остаётся ещё сил на творчество. Не в пример будет помянуто капиталистическое производство, которое интенсивностью труда загоняет человека в состояние полуробота, когда и сил нет, и ни хочется ничего. Только прийти домой и рухнуть на кровать.

Сравнивая две системы, социалистическую

и капиталистическую, указывал им на положение дел у нас, и рассказывал, как у них. А то многие же у нас воспринимают как должное возможность во время рабочего дня в заводскую парикмахерскую сходить, или к стоматологу в заводском медпункте. Главное, сейчас это для начальства уважительная причина для отсутствия на рабочем месте! Так же, как и то, что в соседнем с предприятием магазине какой-нибудь дефицит выкинули в продажу. До сих пор не могу к этому вновь привыкнуть после десятилетий работы в рынке после развала СССР. Для экономики, это, конечно, не фонтан. Но для работника здорово же! Совсем не тот уровень стресса на работе.

Лекция прошла в доброжелательной атмосфере, работники и без меня были уже в приподнятом настроении. Я ещё им его поднял, обратив их внимание на то, как у них всё здорово.

Вопросы были только о дефиците. Мол, да согласны, у нас всё хорошо, но с дефицитными товарами было бы ещё лучше.

– Когда каждый день праздник, – ответил я, – он превращается в будни. Сейчас у вас сколько поводов для радости? То колбаску достали, то мандарины. А было бы всё это в магазине, вы бы проходили мимо забитых полок и вам это всё нафиг не надо было бы. Ну и радоваться, соответственно, было бы нечему. Вот, представьте, в магазинах всё есть и только очень крупные покупки для вас являются выдающимся событием. Ну, там, машина или дом, на них денег много надо. А всё остальное доступно, шкафы и холодильники уже забиты. Вот, сколько у вас поводов в жизни для радости останется?

Народ не смог себе это представить, и посмеялся над моим предложением. А зря… Как вспомню свой восторг в детстве в СССР, когда очередной подарок вручали. Все, это весь вечер, а часто и всю неделю с этим подарком проводишь. И на контрасте – внучка в двадцать первом веке. Повертеть подарок от деда в руке с минуту, да бросить небрежно в огромный шкаф, где еще под сотню других игрушек на восьми полках…

Зато Панин ждал меня у сцены с чемоданчиком в руках. И вручил мне его, как только мы вышли из проходной на улицу.

– Это вам от руководства нашего завода, – торжественно возвестил он. – Подарок к Новому году, так сказать.

– Ого! Вот это подарок, так подарок! Спасибо! – улыбнулся я. – И вас всех с Наступающим! Руководству от меня искренняя благодарность.

Глава 6

Москва. Квартира Ивлевых.

Довольный приволок машинку домой, а меня уже опять встречают у порога возбуждённые жена, Алироевы и Загит.

– Шанцева вчера назначили первым секретарём горкома! – выдала, глядя на меня ошалелыми глазами мама.

– О, как! – удивился не меньше я. – Откуда знаете?

– Ирина Викторовна звонила, – ответил Ахмад, – главбух наша. А потом и сам Шанцев. Говорит, Вагановича хотят на завод ставить вместо него.

– Их что, местами поменяли? – всё ещё не мог я прийти в себя от удивления.

– Ещё не поменяли, – пояснил Ахмад. – Вагановича на заводе никто не хочет. И Александр Викторович переживает, что тот завод до ручки доведёт. Он же для него, как дитя родное. В министерство хочет ехать.

– Зачем? – спросил я, раздевшись и проходя на кухню.