Ревизор: возвращение в СССР 33
Шрифт:
— Этот мальчишка работает в Кремле? — искренне удивился он.
— А разве я не говорила вам? Да и это только красиво звучит, а на самом деле он всего лишь референт в Секретариате Верховного Совета, и то, вроде, не на полную ставку, — пренебрежительно сказала Белоусова.
— Вот, значит, как? — озадаченно проговорил он.
Ну, теперь, хотя бы, понятно, откуда у него столько уверенности… И кое-что другое тоже понятно. Туда люди просто так не устраиваются, будучи студентами. У Ивлева явно имеется толстая мохнатая лапа…
Интересно… А он-то думал, что все это получено благодаря любовнику Галии. Но любовники, все же, обычно мужей своих подруг в Кремль на работу не устраивают… Чревато проблемами, если муж взбрыкнет вдруг, ему там будет к кому обратиться с жалобой. В чем-то он просчитался…
Заехал к Сатчану по поводу заявки на оборудование от нашего ЖБИ.
— Что решили-то? — спросил я. — Вчера приехал к ним, думал, у них уже оборудование заказано, а они ни сном ни духом. Больше месяца уже ждут, когда им отмашку дадут, какую из заявок в ход пускать, с импортным оборудованием или с нашим?
— Блин. Закрутился. Сейчас узнаем… А что они не напомнили-то?
— Да я им дал уже вчера по башке, — с досадой ответил я. — Проект под дополнительное производство и розничный магазин выбрали, с министерством согласовали, а про самое главное, про оборудование, молчат!
Он позвонил Бортко и тот позвал нас к себе, чтобы не обсуждать по телефону такие вопросы.
Выяснилось, что он передал мои заявки ещё месяц назад Захарову и тот, с кем-то проконсультировавшись, принял новое решение.
— Захаров велел всё переписать, — вспомнил Бортко. — На основное производство заказать отечественное оборудование, а для дополнительного цеха импортное. Я же тебе говорил, — посмотрел он на Сатчана.
— Не помню, Михаил Жанович, — растерянно ответил тот.
— У него, небось, Римма в больнице лежала в это время, — решил я выручить друга.
— Не, родила уже, вроде, — напряг память Бортко.
— Тем более! — воскликнул я. — Ладно, сейчас я им позвоню, они заявку перепишут и подадут сразу к себе в министерство. Надо Захарову сказать, чтобы под контролем этот вопрос держал.
— Я, правда, не помню, чтобы он мне об этом говорил, — недовольно повторял Сатчан, когда мы вернулись к нему в кабинет. — Я же не совсем уже того! — покрутил он у виска. — Небось, сам забыл мне сказать!
— Да не важно, кто забыл, — остановил его я. — Это должны были мы с директором ЖБИ контролировать и напоминать о себе. А я слишком на него понадеялся… Он так и ждал бы у моря погоды, если бы я не почуял неладное и не съездил.
— Правильно! — рассмеялся он и погрозил мне пальцем.
Попросил у него разрешения воспользоваться телефоном и сразу позвонил Баклашову. Поставил перед директором задачу срочно переписать и подать заявку на оборудование и попросил впредь не стесняться
Потом поехал в спецхран и проработал там до пяти часов. Больше без обеда не выдержал. Когда вернулся, во дворе грузовиков уже не было. Справа и слева от центральной группу появились комплексы с качелями, лестницами, лазилками, ходилками, бродилками…
А посередине площадки стоял злой до предела председатель, и не хуже овчарки облаивал всех, кто пытался зайти на территорию детского городка.
— Да дайте же вы бетону застыть! И краске высохнуть! — орал он на набежавших откуда-то детей и взрослых.
Он уже охрип и покраснел.
— Что, Дмитрий Васильевич, — подошёл я к нему. — Не слушаются?
— Невтерпёж им, понимаешь! — намеренно громко ответил он, протягивая мне руку.
— Граждане родители! — закричал я, привлекая всеобщее внимание. — Организуйте, пожалуйста, на площадке дежурство! Если сейчас кто-то из детей доберётся до только что смонтированных элементов площадки, они могут обрушиться и убить ваших детей! Это всё не шутки! Мы объявления, что пользоваться площадкой ещё нельзя, повесили? Повесили. Дальше за своих детей вы отвечаете сами! Если кого-то убьёт, мы не виноваты!
— И когда можно приходить? — спросила молодая мамаша.
— Когда можно приходить? — переадресовал я вопрос председателю.
— Завтра после обеда, — ответил он. — Монтажники сказали, сутки выждать!
— Всем всё понятно? Завтра после трёх часов добро пожаловать на площадку, — объявил я. — А пока, товарищи, организуйтесь и следите, чтобы никто не пострадал и краской не перемазался!
— Жалко, — с явным разочарованием проныл стоявший рядом незнакомый мне ребёнок.
— Да уж, красиво получилось, — поддержал его кто-то из взрослых.
— Вот и берегите, чтобы надолго это красота сохранилась! — улыбаясь, сказал я. — Следите, чтобы не раскачали опоры раньше времени, дали бетону застыть и краску не трогали, пока не высохла, а то пятна останутся.
Родители положительно восприняли мой призыв. Кто-то стал объяснять своим маленьким детям, что они рановато пришло, ещё не готово. Кто-то начал занимать оборону вокруг площадки, чтобы не допускать на неё никого.
Приятно было, что результаты нашей коллективной работы так высоко оценили. Стоял, смотрел, смотрел… Потом понял, про что забыли.
— Чего-то не хватает, Дмитрий Васильевич, — проговорил я.
— Чего? — удивился он.
— Урн не хватает, — посмотрел я на него. — Урны надо обязательно поставить. Штуки три. Не то замусорят все…
— Угу, — нервно рассмеялся он. — Урны, песок в песочницу… Ограждение надо какое-никакое сделать.
— Насчёт ограждения не волнуйтесь! — вспомнил я. — В таксопарке договорился, нам соберут покрышки старые! Закопаем их наполовину, вот и будет и ограждение, и спортивный снаряд дополнительный.