Ревизор: возвращение в СССР 33
Шрифт:
— Жень, ну это твоя мать, тебе виднее, — ответил он, неохотно оторвав взгляд от конспекта.
— Я же ничего не прошу! — чуть не плача, продолжала она. — Только по-человечески относиться к нам. Она специально со мной теперь так разговаривает, как будто мы чужие. Даже не приехала ни разу на Ларочку посмотреть!.. Почему?
— Я в этих ваших женских делах вообще ничего не понимаю, — откровенно признался Костя, поняв, что какой-то ответ жене все же давать придется. — Ты бы, вон, с Пашей Ивлевым поговорила, у него в этих вопросах как-то опыта
— Вот еще! Пойду я такое вот к чужому мужику обсуждать! Ты как это себе представляешь?
— Ну, тогда я совсем не знаю, что и сказать…
Позвонил отцу узнать, что решили насчёт дня рождения?
— На природу идём, — ответил он таким тоном, как будто уже двадцать пятый раз это повторяет. — Я буду на машине. Если вдруг дождь, детей будет куда спрятать.
— Значит, ты пить не планируешь?
— Ну, чуть-чуть пригублю, конечно.
— А ГАИ?
— Да тут по району всё рядом. Проеду огородами.
— Я тоже буду на машине, — ответил я. — С детьми без машины никак. У тебя для пикника всё есть? Ничего привезти не надо?
— Кира подсказывает, покрывал возьмите на всякий случай. Может позагорать кто-то решит.
— Договорились, — пообещал я и мы попрощались до завтра.
Сразу передал просьбу Киры жене, пока помню.
Уже когда укладывали детей спать, она рассказала, как у неё день прошёл.
— На киностудии все очень горячо поддержали идею снимать наш фильм в Болгарии, — смеясь, рассказывала она. — Семён Денисович, это наш режиссёр, насел на сценариста, чтобы он быстрее писал сценарий, командировку согласовать же ещё надо будет. Мы там обсуждение сегодня устроили ему в помощь. Он нас слушал-слушал, и домой, в конце концов, уехал. Сказал, что мы ему думать мешаем!
— Ну, правильно, я тебе говорил, им только идею дай, они сами всё придумают и сделают. А с повышением твоим что?
— Поговорила утром с Ольгой Вениаминовной. Белоусова как раз ушла по кабинетам сплетни собирать. Начальница обещала сходить сегодня к Федосееву, это председатель нашего Союза, поговорить с ним. Я дожидаться не стала, поехала на студию. В понедельник утром заеду ещё раз, узнаю, как она сходила?..
Утром в субботу помчался на рынок с самого утра, чтобы успеть на собрание жильцов к десяти часам. Набрал нам продуктов на всю следующую неделю и к отцу на пикник прикупил всякого вкусненького.
В десять утра у нашего дома собрался народ. С удивлением понял, что слишком много человек для нашего дома. При этом было полно совершенно незнакомых мне внешне людей. Народные массы бурлили. Кто-то говорил на повышенных тонах, а две женщины из нашего дома вообще ожесточённо скандалили между собой, никого не стесняясь. Подошёл к Ларионову.
— Дмитрий Васильевич, а что происходит? Кто все эти люди?
— Жильцы соседних домов, — усмехнулся председатель. — Пришли площадку защищать.
— Надо же… — удивился я. — А откуда они про наше собрание узнали?
— Так на каждом подъезде объявления
— Точно, — оглянулся я на ближайший подъезд.
— Так! Ну, время уже пять минут одиннадцатого! — прокричал Ларионов. — Начинаем! Семеро одного не ждут!
Собрание затянулось. Постоянно возникали стычки. Хорошо, что Ларионов знал всех жильцов нашего дома и быстро пресекал выступления чужих.
— Посторонних просим не вмешиваться! — кричал он. — Мы сами разберёмся!
Чувствовал он себя очень уверенно, видимо, после вчерашнего появления «Чайки» у нас во дворе. Прекрасно понимал, что это событие всех выступавших против площадки глубоко впечатлило. Весь дом уже знал, кто именно приезжал, и люди здравомыслящие понимали, что площадку, на которую приехал взглянуть человек такого уровня, никто демонтировать не даст. Но были и те, кто искренне считал, что является пупом земли, не понимая таких нюансов. Яростные дебаты продемонстрировали это со всей очевидностью.
Наши не вмешивались, но мама Ахмада несколько раз еле удержала. Горячий он мужик, все близко к сердцу принимает. В итоге, «против» площадки проголосовали только три квартиры. Восемь «воздержались», остальные голосовали «за» и таких было подавляющее большинство. И, кстати, присутствие на нашем собрании жильцов соседних домов тоже сыграло свою положительную роль в пользу сохранения площадки. Они начали делить наш детский городок прямо во время нашего собрания. Чуть не передрались, решая, в чей двор он отойдёт в случае, если мы проголосуем «против». Тут уже у многих наших сработало мышление по типу — «такая корова нужна самому».
Обнял волновавшуюся всё собрание жену и поцеловал в макушку.
— Цирк на выезде, — шепнул я с досадой. — Сорок минут потеряли!
— Да ладно! Главное, площадку оставят теперь в покое, — услышал меня стоявший рядом Костян Брагин.
Вернувшись домой, успокоили с женой Ирину Леонидовну с Диларой.
— Всё! Никто площадку сносить не будет, — уверенно сказал я.
Мы начали собираться к отцу. Загрузил в машину коляску на всякий случай. Собрал полное собрание сочинений Конан Дойля по антресолям в разных шкафах. Жена подготовила сумку с продуктами и две сумки с вещами.
— Вы так собираетесь, как будто на море едете, — заметила Дилара.
— О! Если бы мы ехали на море, машины нам было бы мало, — ответил я, взглянув насмешливо на жену. — Прицеп ещё пришлось бы покупать.
Да, молодая совсем еще. В прежней жизни я только годам к сорока пяти овладел высоким искусством брать в поездки самый минимум вещей. При этом с содроганием вспоминал тяжеленые чемоданы, что мы раньше с собой таскали на отдых. Ну и специфику СССР тоже, конечно, надо учитывать. Это в двадцать первом веке, уезжая в ту же Турцию, ничего кроме денег брать не надо. Что понадобится вдруг, просто пойдешь и купишь. А как сейчас быть, когда некоторые товары дефицит, и в незнакомом городе их не купить?