Ревизор: возвращение в СССР 36
Шрифт:
– Это все время так будет? – спросила она, подойдя к парням и непрерывно отмахиваясь.
– Комаров много сейчас, – кивнул Марат, – жара стоит и дожди при этом регулярно. Для них идеальная погода. И река рядом совсем…
– В Карелии комаров еще больше, – брякнул Миша, но, увидев расширившиеся от ужаса глаза девушки и укоризненный взгляд Марата, добавил, – их дым неплохо отгоняет. Веток зеленых в костер подкинь.
Через пару минут, услышав веселый треск горящих веток и испуганный крик Аиши, парни рванули к костру. Пламя пылало вовсю от подброшенной в костер охапки
Кое-как сбросив вещи с веревки и затушив, парни повернулись к Аише.
– Я же сказал тебе зеленых веток подбросить, – укоризненно сказал Миша девушке. – Ты зачем сосновые ветки закинула, это же хвойное дерево? Они не дымят, а очень бодро горят…
– Так они же зеленые, – со слезами на глазах ответила Аиша.
Миша так и замер с открытым ртом. Ну да, зеленые, не поспоришь. Откуда богатой ливанской девчонке знать, чем отличаются и как себя ведут в огне хвойные и лиственные ветки…
На шум из палатки высунулась Карина.
– А-а! Мой купальник! – закричала она, моментально выскочив наружу, едва увидела, что произошло.
Начались крики, слезы, упреки. После чего, набрав в тарелки приготовленной парнями каши и налив себе чаю, девушки ушли в свою палатку.
– Н-да! – мрачно проговорил Марат, когда, убрав все сгоревшее и устроившись ужинать, парни сели у костра. – Как-то иначе я представлял себе наш поход.
– Это точно, – кивнул Миша, уплетая гречку за обе щеки. – И главное, что мы еще и виноваты. Я этот момент вот вообще не понял.
– С женщинами часто так. Не знал? – тихонько усмехнулся Марат. – Даже интересно теперь, что дальше делать. Если все время так и будет, я в Карелию что-то уже не очень хочу.
– Надеюсь, освоятся и потом полегче станет, – сказал Миша с надеждой.
Утром история с готовкой повторилась. Парням пришлось самим делать макароны с тушенкой на завтрак. Так еще и вставать рано девушки не захотели, ссылаясь на нервный вечер и общую усталость и покусанность организмов комарами. Лагерь Миша с Маратом сворачивали практически самостоятельно. В результате, когда все погрузились в машину и тронулись в путь, воцарилось напряженное молчание. Впечатления от прошедшего вечера не отпускали, и разговор не клеился.
***
Коростово
Вечером в воскресенье, отдохнувший, посвежевший, собирал вещи, чтобы поехать обратно в город. Парни мои, конечно, в столицу обратно не рвались, у них тут было море впечатлений. Были бы постарше хоть на пару лет, обязательно бы их оставил здесь здоровья набираться. Но, когда еще и года нет, слишком уж опасно. Машины ни у кого нет, если что случится, не дай бог, скорая помощь приедет еще очень нескоро. Слишком малы еще дети, что есть, то есть… Может, я и перестраховываюсь, конечно, но иначе не могу.
Вася и Гриша возвращались с нами в город. Собравшись, поехали двумя машинами. Вася довез Гришу до нашего дома, потом попрощался и поехал к себе. Я пожал руку и Грише, и мы тоже разошлись.
Ну что же, надо перед поездкой с моими статьями для «Труда» разобраться… Начну прямо сейчас. Я буду в Берлине, а
***
Москва
Захаров, хорошо отдохнув в субботу, решил в воскресенье вечером позвонить своему другу в Берлин, предупредить, что от него подарок привезут. Домашний телефон у него был, так что сразу и заказал звонок. Можно было бы, конечно, завтра с работы позвонить, но Вилли, как и он сам, очень занятой человек в рабочее время. Мало ли какие дела у него завтра будут неотложные, придется комкать разговор. Воскресенье – другое дело, если за город не уехал, значит, точно свободен.
Соединили быстро. Вилли был дома, как он и надеялся.
Захаров поприветствовал его, и тот ответил с живейшей симпатией. Русским языком Вилли владел уверенно, как практически вся элита ГДР, имевшая дело с СССР.
Встречались они до этого трижды. Вилли дважды приезжал в Москву, и оба раза Захаров его лично принимал. Гришин, все же, человек очень занятой, чтобы возиться с каждым гостем столицы. Ну и он был в Берлине два года назад по ответному приглашению, изучая немецкий опыт организации работы столицы. Вилли его активно снова зазывал, говоря, что счет два-один, и его надо выровнять.
Обменялись новостями. Вилли поведал о своих планах по модернизации столичных стадионов. Как и в Москве, в Берлине к спорту относились чрезвычайно серьезно. Это подтверждали и успехи немецких спортсменов на мировых чемпионатах и олимпиадах. Но, конечно, всегда хотелось большего.
А Захаров тут же рассказал ему о двух новых программах. Про комбинаты общественного питания, и про новые детские площадки. Как и про то, что автор обеих программ скоро приедет в Берлин и привезёт от него небольшой сувенир.
– Очень, между прочим, любопытный молодой человек. Выступает на радио, печатает статьи в газете «Труд», очень интересуется внешней политикой.
– Надо же, даже трудно представить, как это сочетается с детскими площадками и пищевыми комбинатами, – даже немного растерялся Вилли.
– Вот такая у нас в СССР молодежь! Не стыдно будет передавать им бразды правления, когда придет время! – сказал Захаров, а сам подумал – знал бы Вилли, какую роль играет Пашка в их группировке! Но конечно, это не та тема, которую он был готов обсуждать с кем бы то ни было…
Поговорили очень хорошо. И Вилли снова начал уговаривать его приехать в гости. Захаров обещал серьезно подумать. Не скажешь же другу, что после прошлой поездки Гришин намекнул, что надо делами в Москве заниматься, а не по Европам разъезжать…
Положив трубку, Захаров удовлетворённо потянулся. Так, это дело сделано, можно поставить напротив него галочку. А то не очень хорошо было бы, появись у Вилли Ивлев без предварительного звонка от него. По правилам этикета он должен сделать ответный подарок, а как это возможно, если узнаешь о подарке от гонца, который тут же и уйдет, выполнив свою задачу. А теперь Вилли не спеша выберет ему подарок, который сразу же Ивлеву и передаст. Как того и требуют их дружеские отношения.