Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение
Шрифт:
История 1
Боль, которая никого не слушала
– Елена Александровна, вас там юная нимфа дожидается. Эх, жаль, я в отпуск ухожу, а то бы сам взялся, – вздыхает коллега.
Нимфа так нимфа – иду знакомиться.
– А все равно
Худенькая. Волосы тоненькие, запястья тоненькие, и щиколотки – тоже тоненькие, торчат из-под измятой юбки-плиссе.
– Но мы же пришли. Значит… надежда есть? Есть же, доктор? – заглядывает мне в глаза мама девочки.
– Надежда есть. Сил нет, – вздыхает Инга, не дождавшись моего ответа. – Холодно мне, можно окно закрыть?
– Голубушка, так в палате духота! – раздается с соседней койки недовольный голос.
– Давайте мы вам выдадим дополнительное одеяло. А пока – жалуйтесь. Что болит, как давно болит?
– Локоть болит. Днем болит, а уж ночью… – Инга пытается махнуть рукой и тут же морщится от острой боли. – Ночью вообще глаз не сомкнуть.
– А что делаете с локтем?
– Мажу бальзамом кедровым, грею. Еще в платок укутываю, – начинает перечислять нимфа.
– А боль?
– Боль не уходит… Мне кажется, я уже вся болю, а не только этот проклятый локоть!
– А еще? От боли что-то принимаете? – продолжаю я опрос пациентки.
– Пила… Да толку… – Она уже не машет больной рукой, больно же. Головой машет.
– Что значит «толку»? Не помогало?
– Пока пью, помогает… Бросаю – снова болит.
«О, это уже интересно! Что-то ведь помогало», – думаю про себя. А вслух уточняю:
– А зачем бросали? Плохо переносили?
– Что я, наркоманка, что ли, на таблетках сидеть? – раздраженно разводит руками девушка и снова морщится.
Осматриваю хрупкую пациентку. Правый локоть слегка припухший, при нажатии на место прикрепления мышц – резкая болезненность.
Активный моноартрит.
– Инга Анатольевна, а какие таблетки пили?
– Ибупрофен детский пила…
Я вопросительно поднимаю брови.
– Он же мягче? – уточняет пациентка.
– Мягче, чем… что?
– Чем взрослый, – поясняет мне, недогадливой, моя нимфа.
– Абсолютно такой же по химической формуле. Только в детском – плюс ароматизаторы, красители. Да и доза там… детская.
– А я еще мовалис колола, пять дней. И на тренировки хожу, локоть разрабатываю, – старательно вспоминает Инга.
– Какие тренировки?
– Теннис, большой теннис.
– О-о-о-о, с таким локтем и на теннис? Не больно?
– Тренер сказал,
– Нет, нельзя.
– В смы-ы-ысле? – протянула нимфа, и брови ее поползли вверх.
Она совсем не ожидала, что ей откажут. И тут же пошла в рукопашную. Нападение – лучшая из защит.
– В смысле нельзя? У меня режим, у меня подготовка! – Резкое движение рукой – и опять гримаса боли.
– У вас госпитализация в стационар и опухший болезненный сустав. Вам нельзя отлучаться и уж тем более нельзя тренироваться.
– Что у вас тут за гестапо? Я буду жаловаться! – повышает она голос.
Ну, началось.
– А пойдемте к заведующему, – встаю я и делаю приглашающий жест рукой.
– В смы-ы-ысле-е-е? Чего это, прям как к директору школы на ковер? – капризно тянет теннисистка.
– Пойдемте, пойдемте. – Я уже в дверях палаты и жду пациентку. – Обсудим режим нагрузок.
– Ну нет, я никуда не пойду! Сами идите! А мне одеяло пусть принесут дополнительное, вы обещали. – Суперзвезда надула губки.
– Хорошо, я сама доложу вашу ситуацию заведующему. Завтра с утра вы сдаете анализы крови и мочи, завтракаете. Потом идете на ЭКГ. Постовая медсестра напишет время сдачи и кабинеты. И перед капельницей зайдите ко мне в ординаторскую.
– Мочу? Еще и мочу, блин! Локоть у меня болит, а не почки. – Капризная нимфа бодро держала марку.
Я вздохнула. И молча вышла.
Лучше промолчать, чем сказать лишнее.
– Сервис на нуле! – донеслось мне в спину горячее обсуждение.
Вдо-о-ох, вы-ы-ы-ыдох, иду на обход дальше.
Но как же хочется кого-то покусать…
Нет. С таким настроением к людям нельзя. Пойдем запрещенным путем. Чай и шоколадка. Молочная. С орехами и изюмом. Вот тогда и к людям меня можно пускать.
В тот день больше никто не капризулил и не спорил с доктором.
А утром…
– Елена Александровна, почему мне не говорят, что мне капают? И вообще, я очередь на капельницу отстояла, а у медсестры нет назначений. Что за… – Инга не могла найти нужного слова от возмущения.
– Сейчас я отпущу пациента, и вы зайдете.
Передо мной сидит только что поступивший пациент, и нам с ним нужно еще минут десять как минимум.
– Просто! Скажите мне! Что! Капать! – разделяя слова и расширяя глаза, шипит на меня моя нимфа.
– Просто подождите меня десять минут. Нам надо поговорить до капельницы, – так же раздельно и подчеркнуто вежливо прошу я.
Хрясь! Это закрылась дверь ординаторской. Каблучки зацокали по коридору громко и обиженно.
Через двадцать минут каблучки вернулись.