Революционер

ReNaR_fox

Вырвавшись наверх, мы с ним застали картину похищения минигана нашего песца. На нас снова наставили пистолеты, явно удивившись тому, что я вообще остался жив, но не тут-то было!

Вскинув свою итальянку я сделал три или четыре выстрела в похитителей. Две пули ушли в молоко, другая так вообще отрикошетила где-то в полу, и только одна попала в лапу какого-то шакала, который в одиночку пытался унести рюкзак с патронами для гатлинга.

– Драпаем, пацаны! – раздался крик, и все тут же бросились наружу. Я не стал стрелять снова, а Добб вылез

из своего укрытия, побежав за ними.

– Э, а я, пацаны! – проскулил подбитый шакал, не в силах побежать за ними.

Я тоже бросился к выходу, на ходу дав по морде ногой осевшему на пол шакалу, который сжимал голень лапы. Удар из-за экзоскелета вышел настолько сильным, что он тут же принял лежачее положение и вырубился.

Снаружи раздался рёв двигателя и свист старых шин – чёртовы грабители подогнали машину так, что смогли очень оперативно погрузится внутрь и отбыть в сторону индустриальной части города.

Стоя на улице с дымящимся пистолетом в лапе, я кое-как восстанавливал дыхание, понимая что без машины нам их не догнать. Бульдоги так и лежали на земле, ударенные явно чем-то очень тяжёлым – Добб их не в таком положении оставлял…

Но даже здесь на улице я всё ещё слышал песню нашего терминатора:

Очнулись с ним, опять вдвоём

Мы в белой медсанчасти…

Я помню лишь дверной проём,

Как нас рвало на части…

– Он озвереет, – сказал я Доббу, и пёс хмуро кивнул, возвращаясь в клуб.

Он долга, молча умирал…

Сошёл как с нег с аллеи…

Я что-то понял. Он не врал.

Но рассказать не смеет…

Я что-то понял – он не врал,

Но выразить не смеет…

Внутри уже начинали немного удивлённо крутить мордами, потому что услышали выстрелы в холле, немного народу собралось у Кимми, которую положили на стол. Какой-то пёс обрабатывал её раны, а она сама плакала, положив голову в лапы своего отца.

С тех пор… когда нет на глоток…

И сильно обижают.

Я говорю – Держись, браток,

Господь нас уважает!

Я говорю…

Песня бы продолжалась ещё, но я подбежал к сцене и стукнул по ней кулаком:

– Терминатор, у тебя пулемёт спи###ли, пока ты тут свои песни орёшь!

Песец тут же открыл глаза, которые моментально налились кровью.

– КТО!? – взревел он на весь зал, захлопывая крышку пианино, – КТО, МАТЬ ИХ, ТРОГАЛ МОЙ ГАТЛИНГ!!!

К сцене подобрался Добб, держа в одной лапе рюкзак с боеприпасами, в другой – еле живого шакала. Мой удар разбил ему нос, причём очень капитально.

– Один из них, – спокойно сказал пёс, бросая шакала на сцену к песцу. Полярный лис немедленно схватил шакала за горло, и он немедленно очнулся.

– Аааа, б#я, отпусти, сука буду это не я был! – заорал он, чувствуя хватку стальных пальцев Терминатора.

– ГДЕ!? – заревел песец, оскаливая клыки и поднимая шакала к потолку, – ГДЕ МОЙ ПУЛЕМЁТ, ТВОЮ МАТЬ!?

– Да нихрена я тебе не скажу, сука буду своих не сдаю, что я крыса позорная!

– Ой… Неверный

ответ, – шепнул доберман, наблюдая как песец звереет на глазах.

Пулемётчик, оставшийся без своего оружия, далеко ходить не стал. Взяв шакала двумя лапами, он уже потише, но вкрадчиво спросил:

– Ещё попытка… Где… мой… Гатлинг?

– Пошёл ты! – отозвался хрипотой вор, и песец тут же воткнул его головой в осветительный софит над сценой. Надо было сказать, что несмотря на содержание алкоголя в крови, полярный действовал до изумления аккуратно: софит не разбился, даже не покачнулся, но как только большие уши и макушка шакала коснулись раскалённой лампы внутри, вор тут же заорал диким голосом, и начал брыкаться, да так, что ногами чуть не снёс пса с тромбоном.

– Ещё раз спрошу: Где оружие? – вкрадчиво спросил песец, вытаскивая шакала из софита. У бедняги дымилась макушка и шерсть на ушах.

– Пусти, полярный урод! – зарычал он, и попытался нижней лапой пнуть песца в пах. Терминатор, моментально среагировав на замах, снова воткнул голову шакала в осветительный прибор, в одночасье ставший пыточным инструментом. И снова страшный ор, попытки вырваться из захвата песца, но всё безуспешные. Экзоскелет в купе с естественной силой и тренировками хлипкому тощему шакалу не пересилить.

– Ладно! ЛАДНО! Я ВСЁ СКАЖУ!!! – послышалось сквозь крики, доносившиеся из глотки шакала. Песец поверил ему и опустил.

– Внимательно! – прорычал он, не отпуская шею вора. Шакал нервно сглотнул, пытаясь вздохнуть поглубже, но терпение Терминатора подходило к концу быстрее, чем вода в решете. Он тряхнул его ещё раз и взял уже за грудки.

– Тебе мозги застудило, ушастенький? Могу ещё немного подогреть! – рявкнул песец, снова поднимая вора к софиту. На этот раз вор закричал гораздо быстрее, чем коснулся макушкой лампы:

– Я в натуре скажу, б#я буду!

– Я же сказал, что внимательно слушаю! – рявкнул полярный лис, не опуская шакала.

– Да я точно скажу! На востоке рабочего квартала! Там мы! Там, точно говорю!

– Можешь не сомневаться, я с тобой пойду… – прорычал Терминатор, -И знаешь что я сделаю с тобой если там никого не будет?

Полярный лис приподнял шакала к источнику света и тот снова заорал:

– Ладно! Ладно, я тебя доведу!

– Где настоящее место? – рявкнул песец, сжимая в лапах его разгрузку.

– На севере основной части… – сказал шакал, начиная плакать то ли от боли, то ли от обиды, – Заброшенная автомастерская… Там большие железные ворота…

– Мы же заплатили вам! – встрял в диалог хозяин заведения, вылезая на сцену, – Вы обещали нас не трогать, ублюдки!

– Чувак, ну волыны нужны…

Песец понял, что хозяин заведения и банда налётчиков были знакомыми, и поэтому шакал отправился головой вниз в зал. Пролетев метров шесть или семь, он плюхнулся на живот, с неприятным хрустом проехав по бетону ещё несколько метров и снеся два столика, по счастью уже пустых.