Революционное самоубийство
Шрифт:
Прежде мы никогда не думали о выпуске газеты. Напечатанные на бумаге слова всегда казались пустыми, тщетными. Однако случай с Доуэллом навел нас на мысль о том, что неплохо было бы найти способ информировать общину о разных фактах и поощрять ее на активные действия. Нам не хватало доступа к радио, телевидению и прочим средствам массовой информации. Поэтому нам были нужны альтернативные средства связи с общественностью. Мы должны были отыскать эти средства самостоятельно, никто не сделал бы это за нас. В партии насчитывалось всего лишь пять-шесть сотрудников, занятых на целый рабочий день, но мы полагались на общину, ожидая, что она выручит нас. Многие лично знали Дензила Доуэлла и охотно взялись за дело.
Большая часть работы, связанная с выпуском нашей первой газеты, была бесплатно выполнена
Мы хотели заплатить разносчикам газет за то, чтобы они вложили нашу листовку в ричмондскую газету «Индепендент», оклендскую «Трибьюн» и выходившую в Сан-Франциско «Кроникл». Однако, узнав о том, чему была посвящена наша газета, разносчики не взяли с нас ни гроша. Они разнесли свои газеты и принялись распространять нашу. У нас было порядка трех тысяч экземпляров для начала. За каждый мы просили десять центов. Вырученные таким образом деньги пошли Доуэллам в счет расходов на похороны Дензила, а также на покрытие затрат на газету. Если кто-то не давал десяти центов, мы все равно вручали ему экземпляр газеты и просили прочесть ее. Но большинство людей платило деньги.
Кроме Северного Ричмонда, мы распространяли газету в Парчестер-вилладж, небольшом негритянском поселке в миле от Северного Ричмонда в северном направлении. Мы также побывали в нескольких негритянских кварталах Южного Ричмонда. Мы не упускали из вида ни один уголок и распространяли нашу газету повсюду. Мы взяли напрокат фургончик, чтобы возить газеты, и милю за милей он следовал за нами.
Как и в любом другом месте, в Ричмонде мы произвели необычное впечатление. Еще бы, ведь мы были одеты в черные кожаные куртки, черные береты и перчатки, а на плечах у нас висели дробовики. У Бобби всегда на поясе был пистолет сорок пятого калибра. Обычно при виде нас люди останавливались и подзывали нас к себе, интересуясь, что же мы такое распространяли. Это был отличный пример изобретенного нами способа вооруженной пропаганды. Я сказал «нашего способа», потому что в нашем случае это происходило не совсем так, как на Кубе. Впечатленный успехом партизан под командованием Кастро, кубинский народ покинул свои дома и пошел за Кастро. Отсюда следует, что для кубинского вождя партизанская война была подходящей формой пропаганды. Когда мы, вооруженные, шли по улицам Ричмонда, — это была наша пропаганда. Уважение людей к партии проявлялось не только в том, что они хотели читать материалы о Дензиле Доуэлле, но и в том, что они хотели больше узнать о нас. Эта цель стояла перед нами всегда — пробуждать интерес к общему делу и к нашей партии. Затем мы могли переходить к объяснению необходимости вооруженной самообороны. Нашу идею уже не так сложно было втолковывать, поскольку люди не понаслышке знали проблемы и искали пути их решения.
Дело Дензила Доуэлла сыграло решающую роль в развитии партии «Черная пантера». Пока мы старались разобраться в обстоятельствах гибели Дензила и открыть правду людям, мы впервые предприняли столь масштабный «выход в народ», начали выпускать свою газету, которая помогала нам освещать события с точки зрения негров и информировать о них общину. Наше телеграфное агентство, связывавшее все общины, и еженедельная газета «Черная пантера» заняли центральное место в программах по выживанию, принятых в нашей партии. Так что, в некотором смысле, гибель Дензила Доуэлла не была напрасной. Каждый новый номер газеты продолжает борьбу, начатую нами тогда. В каком-то отношении газета «Черная пантера» всегда будет оставаться посвящением Дензилу.
20. Сакраменто и «законопроект против пантер»
Что настигает их,
Заставляя чувствовать неловкость, страх?
Сегодня они кричат тебе запретные слова:
«Не делай этого»,
«Не делай того»,
«Только для белых».
Ты смеешься.
Единственное,
Сильного человека… он идет,
Сильный человек становится еще сильнее.
Сильный человек…
Сильнее…
При воспоминании о первых шагах «Черных пантер» нас с Бобби охватывает ностальгия. Это было время открытий, мы горели энтузиазмом. Мы общались с полицией на равных и даже давали ей отпор, оставаясь при этом в ладах с законом. Тем самым мы конкретным примером показывали общине, что и у чернокожего есть гордость. Везде, где мы проезжали, на дороге случались пробки. Водители на встречных машинах останавливали нас, чтобы сказать, насколько они уважают нашу смелость. Идея вооруженной самообороны в качестве целенаправленной политики общины была пока внове для людей и немного их пугала. Зато эта идея заставляла их задуматься и что еще важнее — она вызывала ощущение сплоченности. Увидев реакцию чернокожих граждан на наше движение, мы почувствовали новый прилив сил. Несмотря на постоянную угрозу возмездия, наш риск стоил того и даже больше. Однако на тот момент наша деятельность охватывала небольшую территорию, мы же хотели, чтобы чернокожие всей страны узнали об оклендской истории.
В апреле 1967 года оклендская радиостанция пригласила нас принять участие в ток-шоу. В этой передаче слушатели задают по телефону вопросы и высказывают свое мнение. Сначала мы озвучили нашу программу из десяти пунктов, объяснив, почему мы сосредоточились на седьмом пункте и почему неграм необходимо вооружаться. Мы также пояснили, что мы действуем в полном соответствии с нашими конституционными правами. После этого на радиостанцию обрушился шквал телефонных звонков от слушателей — линии оказались перегружены. Некоторые слушатели выражали свое согласие, другие спорили с нашей программой. Мы только приветствовали дискуссию, потому что критические отзывы помогали нам обнаружить слабые места в программе и заострить нашу позицию.
Среди позвонивших на радио бы Дональд Малфорд, консервативно настроенный республиканец, член законодательного органа штата от Пьемонта (это один из богатых районов Окленда, где живут белые). Малфорд был настолько тесно связан с властями города, что его звонок мог означать лишь одно: атаку на «Черных пантер» он счел политически выгодной. Он сообщил, что планирует внести в законодательный орган штата законопроект, после принятия которого наше патрулирование с оружием становилось незаконным. Как сказал сам Малфорд, этот законопроект «достанет» «Черных пантер». Звонок Малфорда был закономерным ответом системы. Нам известно, как эта система работает. Если мы использовали законы в свою пользу и одновременно против их интересов, структура, реализующая власть, попросту изменит законы. Малфорд рвался в бой, так сильно ему хотелось внести эти изменения.
Несколько дней спустя в газете была опубликована статья о «законопроекте против пантер», который предложил Малфорд. Как мы и ожидали, законопроект был нацелен на конституционное право на ношение оружия, это следовало из статьи. До сих пор белые владели оружием и носили его беспрепятственно. Было известно, что у таких группировок, как «минитмены» и «рейнджеры» [43] из Ричмонда, имелись целые арсеналы, но никто не выдвигал против них законопроекты. Оклендская полиция попросила Малфорда выступить с законодательной инициативой по причине того, что некоторые «молодые чернокожие хулиганы», как они нас прозвали, разгуливали с пистолетами. Этот законопроект стал еще одним доказательством наличия в нашей стране порочного двойного стандарта в отношении негров. В действие постепенно запускался обычный образец белого расизма. Они убивали все больше и больше негров, только на этот раз работу Ку Клукс Клана выполняла полиция.
43
В данном случае — члены легальных вооруженных формирований. Данные группировки, также именуемые «милицией» (т. е. «ополчением») придерживаются взглядов преимущественно правого толка и как правило состоят из белых. (Прим. редактора)