Революция демонолога

Кощеев Владимир

* * *

Небо постепенно светлело, но погода стояла не самая приятная. Раскисшая грязь, осенний холод. Не хватало только дождя со снегом для полного комплекта.

Дверь жилого корпуса скрипнула, открываясь наружу, и ко мне первым вышел седой мужчина с коротко подстриженными усами.

Несмотря на то, что он старался держаться уверенно, изображая привычную для здешнего благородного сословия холодную надменность и спокойствие, я видел, что старик очень устал и готов принять

свою судьбу, какой бы она ни была. Еще не сломлен, но уже обессилен.

За ним вышли трое парней и две молодые девчонки, лет по пятнадцати каждая. И хотя внешне они походили на старика, сходство было не очень сильным. Да, со стороны могло показаться, что они действительно из одного рода, но при внимательном взгляде бросалось в глаза, что это все же не так.

— Ваша милость, полагаю? — с достоинством кивнул мне старик.

— Барон Чернотопья Киррэл Шварцмаркт, — представился я, после чего решил добавить: — Истребитель братьев Райога, ученик ордена Аркейн и демонолог.

Мои слова не очень понравились ему, однако мне было все равно. Угрозы они не представляли, а в их смерти я уже не видел никакой пользы.

Шварцкорт бросил взгляд на Ченгера. Демон отлепился от стены и, приблизившись, встал за моей спиной, на ходу сбрасывая свой человеческий облик. Барону хватило смелости удержать лицо, ни капли страха не мелькнуло в его глазах, когда мой компаньон встал за мной и громко клацнул челюстями.

А вот детишки явно вздрогнули, чего, собственно, демон и добивался. Все-таки мучить людей — в его природе, и сейчас Ченгер просто пользовался моментом. Но, разумеется, за рамки не выходил — пожирать настолько слабых магов для него, отожравшегося на патриархах клана, все равно что есть неодаренных.

— Я пришел, чтобы предложить вам перемирие, — произнес я, глядя в глаза старика. — Если, конечно, оно вам интересно, барон.

Шварцкорт не спешил отвечать и несколько секунд молчал, прежде чем заговорить.

— Всего лишь перемирие? — уточнил он.

Дети за его спиной, прижавшиеся друг к другу, смотрели на меня и стоящего за моим плечом демона с плохо скрываемым страхом. Лишь самый старший парень держался, но и в его взгляде не было ненависти или ярости. Он, похоже, понял, на чьей стороне сила.

— Я не стану трогать присутствующих здесь членов клана Шварц, — произнес я. — До тех пор, пока вы сами не окажетесь замешаны в чем-либо, что несет угрозу мне, моей семье или Чернотопью и другим моим владениям. Вы будете жить, как прежде, но выйдете из клана Шварц официально, отречетесь от него, заполнив соответствующие бумаги.

— Бумаги? — не сдержалась девушка слева, та, что была постарше. — Но зачем вам бумаги?

Я улыбнулся, переведя взгляд на нее. Максимально добродушной улыбкой, на какую только был способен.

— Все дело в том, милая Генриетта… я ведь правильно

помню ваше имя? — я дождался кивка, после чего продолжил: — …что клан Шварц организовал на меня покушение. Мне удалось выжить только чудом. Однако при этом патриархи клана поступили неосмотрительно, вмешав в наши семейные дела клан Равенов. И теперь клан Шварц перестанет существовать даже без моего участия. К вам лично у меня никакой вражды не имеется, а вот у Равенов найдется что у вас спросить и что у вас взять.

Старик дернул щекой.

— Покушение?

Я кивнул и полез за пазуху. Достав оттуда копию протокола допроса, вручил его барону и стал ждать, пока он прочтет. Шварцкорт не разочаровал — щелчком пальцев создав себе маленький огонек, чтобы можно было легко читать в предрассветной темени, он проверил печати и только после этого принялся за сам текст.

И по мере чтения его желваки вздувались все сильнее, а руки сжимали листы. Я не торопил, прекрасно понимая, что никто отсюда не уйдет без моего на то желания. Спешить было некуда, после применения «Тоннеля» все равно требовалось немного восстановить силы, так что пару лишних минут постоять я вполне мог.

— Ваша милость, — подняв на меня глаза, произнес барон, — я не знал об этом. И эти дети тоже не причастны…

Я кивнул в ответ, не давая ему продолжить.

— Мне об этом известно, господин барон, — сказал я. — И только по этой причине вы все еще живы. Да и мое предложение не имело бы смысла, если бы я прощал тех, кто планировал убить мою супругу и нашего еще не рожденного ребенка.

— Ребенка? Артур, это правда? — обратилась Генриетта к Шварцкорту.

Тот кивнул, возвращая документы мне.

— Правда.

Выражение лиц детей было не передать словами. Девушки не скрывали своих эмоций, мгновенно поставив себя на место Дии, о существовании которой, как я догадываюсь, до сегодняшнего дня даже не подозревали. Парни были покрепче, но и им озвученное не понравилось.

Этот мир не был знаком с принципами гуманизма. Однако свое понимание чести и достоинства у аристократов воспитывалось с рождения. И убивать младенцев, как и беременных женщин, в этом кодексе правил и чести могут только не заслуживающие снисхождения подонки.

— Мой отец не мог этого знать, — заявил старший парень. — Но все равно умер.

— Защищая того, кто приказал отравить меня и убить мою жену и ребенка, — кивнул я. — Чем это отличается? Тебя бы на моем месте это остановило?

Он вздохнул, сжимая кулаки. Но ничего не сделал и не ответил.

— В любом случае я свое слово сказал, Артур, — повернулся я к старику. — И ты вправе решить судьбу этих детей. Поэтому я жду твоего ответа.

Барон обернулся на собранных им родственников, окинул взглядом каждого, после чего кивнул мне.