Революция Х
Шрифт:
– Пьёт батька твой, переживает, что придут за ним и расстреляют… – мать заплакала. – Плохо дела у нас, думаем уехать… Сны плохие сняться мне, каждую ночь просыпаюсь в ледяном поту, извелась вся. Я потому тебе и написала, чтоб приехал…
– Уехать? Куда? – присел на кровати от неожиданной вести, парень.
– В Луганск, к сестре моей… Там одно время поживём, а дальше видно будет.
– А как же учёба моя, гимназия?
– Да какая уж теперь гимназия, не время учиться милый, время выживать. А там время покажет,
– А куда дедушку немощного денем?
– С собой возьмём. Здесь его оставить не с кем… Отец твой вроде хочет и не хочет уезжать, не может он смириться с тем, что бросит он богатство то своё. Не хочет с чистого листа всё начинать… Переодевайся, да спускайся ужинать.
На первом этаже особняка, всё семейство Орловых ужинали, кроме главы семьи – Назара, который предпочёл вместо гороха с курицей, водку на лимонных корках. На столе стояла бутылка красного вина, но её никто не открыл. Мрачный чернобородый батька сидел в обитом плюшем, кресле, не выпуская рюмку из руки.
– Э-э-э-эх… Скучно… – сказал он, встал из-за стола и включил проигрыватель.
Громко заиграла гармонь. Клим взглянул на мать, та грустно посмотрела на него. Еда встала комом в горле парня.
– Хорошо, что хоть батюшка не ровен час заглянет к нам на огонёк… – произнёс Назар.
– Будет тебе пить отец… – нервно бросил Клим ложку в тарелке, рассыпав в стороны горошины. – Ты что, не видишь, мать переживает!
– Ты чего лезешь, куда тебя не просят! Мал ещё, отцу как жить советовать…
Вера и Лука с матушкой испуганно сидели и молчали, наблюдая за отцом и сыном.
– Мал, не спорю, но ты посмотри на себя, посмотри в зеркало, тебе нет и пятидесяти, а ты уже на все семьдесят, со своими запоями выглядишь…
– Замолч! – ударил по столу Назар. – Бредкий я смотрю какой!
– А чего ты мне рот то затыкаешь… Правда глаза колит?
– Ты чего сюда приехал, отца своего учить? А? Если так, езжай обратно в свою гимназию! Хоть сейчас!
– И уехал бы, как и всегда делаю, лишь бы подальше отсюда от тебя! От твоего эгоизма и пьянства!
– Что ты знаешь, щенок… Что ты знаешь… Я пью, потому, что делу моему швах, потому что, власть свою мы все просрали…
– Потому и просрали власть, такие горе капиталисты, потому, что жили, лишь бы брюхо своё набить икрой чёрной, залить всё это дело дорогим шампанским и царствовать, кровопийцы, гордо подняв голову, втаптывать народ в грязь, когда он тотально подыхает с голодухи!
– Я что-то не понимаю сын… – более спокойно обратился к сыну Назар. – Ты к чему клонишь, ты что, колоброд, за Революцию?
– Я за порядок и справедливость… Не за кровь, не за красных, как ты мог подумать… Нам разруха не нужна, хотя всё к этому скатилось, но я лишь только хотел тебе сказать папа, что наша сторона
– А ты другим стал… Орёл… Как я погляжу, умён не по годам!
– Всё из-за жадности… Алчности… Ты потому и дом этот покинуть не можешь, хотя матушка тебя уговаривает уехать, она чувствует, что этот твой шикарный двухэтажный особняк вполне может стать в скором времени братской могилой для всех нас. А для тебя дороже богатства ничего нет, даже мы для тебя стоим намного дешевле!
Клим скинул с шеи платок и бросил на стол.
– Я подышать свежим воздухом… – сказал он и вышел из-за стола.
Разъярённый Назар встал за ним следом, пошатываясь и хватаясь за стол.
Клим, накинув пиджак и схватив со стола закрытую бутылку красного вина, произнёс ему:
– Ты чего вздумал, тять? Со мною силой помериться? – насмехался парень. – Пить меньше надо, ты на ногах то еле стоишь, старик! Что ты можешь…
Отец Клима грузно сел обратно за стол и налил себе в рюмку водку до краёв. Парень подошёл к двери, в которую только что позвонили. Он открыл дверь и увидел местного святого отца Владимира, друга и собутыльника его отца.
– Здравствуй Клим… – произнёс батюшка и зашёл в дом.
– Здрасте, святой отец…
Когда Клим громко хлопнул за собой дверью, отец Клима осушил стопку и громко поставил её на стол, сверкая глазами по сторонам.
Вечерело. Орлов шёл по улице деревни и глушил из горла красное вино. На глаза ему попалась светленькая молодая девушка, восемнадцати лет, которая стояла напротив повозки с чемоданами у дороги. Клим поспешил подойти к ней.
– Привет, Варвара…
– Клим? – удивлённо произнесла она своими алыми губами. Это ты?
– Да вроде я. – слегка улыбнулся парень.
– Как ты вырос… Как возмужал!
– Ты тоже! – парень посмотрел на грудь девушки. – Изменилась с начальной школы!
– Да уж… Цвету, как роза!
– А ты чего тут? – посмотрел на чемоданы парень.
– Я? Гуляю… Мы через пару часов уедем отсюда со всем имуществом… Папочка решил вздремнуть перед дорогой, как проснётся, едем…
– Уедете? Куда?
– В Крым, у папы там брат.
– И вы значит бежите. – парень отхлебнул из горла вино.
– То есть бежим?
– Сейчас все куда-то бегут, одни всё бросают и убегают, другие убивают…
– Ты тоже уедешь? Ты ведь за этим приехал сюда из города?
– Уеду… Не знаю только когда… Слушай, пойдём прогуляемся… Помнишь дуб, к которому мы ходили, когда были очень маленькими?
– Конечно помню..
И двое молодых отправились к старому дереву. Они шли медленным шагом и болтали о прошлом.
– Как поживает твоя семья, мне Верка говорила, что тятька твой спивается, а мать с ума сходит?