Революция продолжается
Шрифт:
– Я –
кивнул я по-немецки и мы стали собираться на выход. Мы были в Германии, и дальше нам стопом. Марго улыбалась и совсем не боялась уже почти ни чего Мы шли по Германии узкими улочками с чужими ксивами, наплевав на законы и границы. Вокруг была ночь...
3.
Мы страшно хотели спать, мы просто вырубались, видимо глупая привычка спать ночью да еще и переезд границы отразился на нас – мы просто падали. Падали в сон, сидя на бэгах и прислонившись к стеклянной стене танкенштеля, до которого мы все же добрели... Перед нами лежала картонка с призывом спасти нас – черным фломастером мы написали ближайший крупный город, Лейпциг, лежащий на нашем пути примерно в том направлении куда мы стремились...Ко ни кто не спешил нам на помощь, вокруг все еще была эта длинная-длинная ночь, вечером мы еще были в Польше, во Вроцлаве, ночью Марго пугал пограничник с усами, а сейчас нас ни кто не брал и ночь все еще длилась...Я уронил голову на колени и...наверно засопел или даже захрапел. Разбудил меня толчками в плечо какой-то тип, явно местный селянин, немец-колхозник, он что-то бурчал недовольное, что ему с под нас надо? а? а, так мы едем все же...Покачиваясь и таща два бэга и Марго, Сан плелся сзади, мы все хором забрались в фургон какой-то машины и повалились на пол...Больше я ни чего не помню... Разбудили нас все те же селяне, не говорящие ни на каком языке, только на немецком. Вокруг была полная темнота, а где же танкенштель? по автобану изредка проносились авто, мы отошли к кустам и едва успев достать кариматки со спальниками, упали... И опять провалились в... Серое хмурое утро разбудило нас росою на фейс и рычаньем пролетающих автомашин. Я оглядел окрестности и не сразу понял – куда мы попали...А
– Ну что пипл, какие будут предложения? –
хмуро, под стать утру, поинтересовался я, взваливая бэг на плечи. Марго:
– А что делать?..
Сан:
– Жопа...
И мы пошли пешком. Но по трассе ходить пешком тоже нельзя, а потому мы сначала прошлись по обочине, за железным низким ограждением, ну а когда обочина кончилась, пришлось переться по росе, кустам, траве и прочей гадости...А мимо пролетали авто и наверно было много желающих взять нас...Но здесь нельзя останавливаться... Мы брели и брели, шагали и шагали, мы шли по кукурузному полю, проваливаясь по щиколотку в мягкую землю и спотыкаясь об какие-то комки...И мы повстречали среди кукурузных стеблей, сухих и ломких, пластиковый мешок. Сан развязал его – там оказались три отпиленных приклада от автоматов, судя по штампам – китайских...Находка наводила на различнейшие мысли...Мы шли и шли, брели и брели, сверху сыпало водяной пылью, снизу прилипала настоящая пыль, солнце пыталось выглядывать сквозь рванные облака серого цвета, но у него не получалось... Хотелось пить, жрать, лечь и умереть...Но мы шли и шли, брели и брели... Впереди показался мост-виадук через ниже лежащую дорогу... Марго хотела воспротивится переходу через Альпы, пришлось воздействовать криком. Сан прошел первым номером, затем Марго обтерла вся грязь животом, держась обоими руками за перила, следом с двумя бэгами я...Мы шли как...как.. .черт знает кто, потому что выхода другого не было. По пути мы встретили какой-то полуразваленный дом, там мы позавтракали кислыми яблоками и грецкими орехами, насобирав и того и другого еще с собою в дорогу...В сырой траве по пояс... А сверху периодически все пыталось капать, то дул сильный ветер и явно с севера...Мы шли казалось вечность, и эта сранная вечность ни когда не кончится...Но это было неправда – к вечеру, пройдя всего лишь, как оказалось – если верить карте на танкенштеле, который мы все же встретили на своем пути, двадцать два километра, мы упали на кафельный пол перед подземным туалетом, это было единственное место, где не дуло и откуда нас ни кто не мог попросить... И проспали, сидя на бэгах, пару часов. А на дворе снова была ночь. И ни о каком стопе разговора не могло быть и речи. Пришлось отправляться спать, поужинав надоевшими кислыми яблоками и орехами, так как аскать не было сил...Устроившись под полиэтиленом у сетчатого забора танкенштеля, отгораживающего лес от нас, я обнял Марго за плечи и проваливался под монотонный шум дождя по пленке...Гудели ноги, хотелось спать и жрать... А утром, утром чувствуя легкое недомогание в области мочевого пузыря, но еще не продиагностировав его как следует, я отправился грабить народ. Взяв наперевес свой англо-ручной. Сан с его немецким и природной псевдо стеснительностью получить по морде не годился для этого, Марго всего как два года получила разрешение от принтов ходить в магазин...Оставался я...
– Сори, ю спик инглиш? Ес?! О, вери гуд! Ай хев уан проблем – ай энд май френд гоу фор Спейн, эндестен? О’кэй, поехали дальше, ай энд май френд биг хангри, бикоз ноу ить сри дей... Ноу проблем фор ю гив мит литл мани фор ми? Ай спик сенкью вери матч!
НЕ ЗНАЮЩЕМ АНГЛИЙСКИЙ ЗАУЧИТЬ НАИЗУСТЬ!!! СМЫСЛ НЕ ГЛАВНОЕ – ГЛАВНОЕ РЕЗУЛЬТАТ! И через пару часов мы уже ели – сыр, хлеб, молоко. Это самые дешевые продукты в шопе на танкенштеле, так как там цены, на этом сранном танкенштеле, в этом жопном шопе – в два-три раза выше, чем в нормальном супермаркете в городе. По принципу – а куда ты на хер денешься с автобана... Потом мы стопили. Сверху капало, сбоку дуло, с трассы воняло выхлопными газами и нас ни кто не брал... Потом взяли, отвезли буквально на следующий танкенштель и снова выбросили... На этом следующем танкенштеле ни кто не понимал по-английски или просто ни кто ни хотел делится с ближним...То есть с нами. В такие минуты я жалею, что я хипарь, а не гангстер с автоматом...Я же добром прошу и немного...Злой хипарь из Совка это что-то страшное!.. Ночевать нам пришлось на этом самом голодном танкенштеле, потому что там еще и стоп жопный...Утром лично я был хороший и ласковый, от моего взгляда шарахались драйвера в сторону, прямо со своими траками на трассе.. И мы снова стопили до посинения, снова сверху капала какая-то гадость, смесь газа-воздуха-воды. .. И только к вечеру нас подобрали, и снова как будто в насмешку отвезли километров на пятьдесят, от силы...А я к тому же и заболел – простудился. Простудил мочевой пузырь. Нет, он не стал кашлять, просто позывы были почти каждые пять минут, а ссать было уже давно нечем и больно... И снова ночлег, аскать нет сил, орехи кончились еще вчера, если не помрем – то до Канар доберемся обязательно...А утром робкое солнышко сквозь рваные тучи, и сразу удача – мэн делится прайсом почти не дослушав мою эпопею на англо-ручном, и мы покупаем завтрак, а через час нас подбирает драйвер на огромном траке, и на ходу сварив кофе, угощает нас... Над горизонтом встает тусклый круг, в кабине тепло и играет какая-то попса, ссать хочется, аж глаза лопаются, но до танкенштеля еще тридцать два километра.. Драйвер сворачивает, бурча что он не такси, я ломлюсь в кусты, сверху капает, а где же лето?.. Где же лето мое любви...От резкой боли в канале я чуть не сажусь на мокрую землю... И снова стопим, и снова слегка голодные, но только слегка, так как это наше постоянное чувство в последние дни, ни кто не останавливается, иду аскать, ни кто не дает, возвращаюсь и снова начинаем стопить, у Марго на исхудавшем фейсе огромные глаза с появившейся в них тоской, так я сам скоро волком завою... Осень гнусная, стопа нет, голодно, дороги не видать конца... Уже в сумерках нас взял какой-то молодой немец, оказался студент, и оказалось ему совсем не по пути с нами, он через пять километров сворачивает! но...он хочет завезти нас домой, к родителям, и покормить...А затем снова на трассу. Ну что сказать заботливому студенту – данке шон. Получаю в ответ вежливое – битте шон. Вот и поговорили...Зато Сан расщебетался, тренируется в своем немецком, а зачем он ему – аскаю все равно я...И. с драйверами добазариваюсь тоже я... Мы с Марго сидим тихо, как нахохлившиеся воробьи...
– Больно?
– Да нет, просто постоянно позывы, а нечем...
Съезжаем с трассы, мелькает маленький городок-городишко, чистенький и аккуратный, горят фонари, открытые ворота, въезжаем во двор, приехали. Вылезаем, оставляя бэги в машине, студент ведет нас в дом и сразу на кухню. Выставив из огромного холодильника сыр и консервы рыбные, он отворачивается, что бы достать хлеб и поставить чай...Повернувшись – таращится на стол...С удивлением...Ни сыра, ни консервы, только пустая банка скромно стоит на краю.. .Хмыкнув, студент повторяет номер. С таким же результатом...Я поясняю по-английски, что в последние дни мы немного плохо питались...Студент согласно кивает головою – это и видно, и предлагает самостоятельно пользоваться большим семейным холодильником, и что бы не стеснять, а когда это мы стеснялись? выходит из кухни...А вот тут то он дал маху!.. Через полчаса, минут так через сорок, вернувшись и заглянув в холодильник, студент с вытянувшимся лицом замечает, что там осталось только мясо и те продукты, которые требовали тепловой обработки...Но для хипов таких продуктов очень мало!.. Студент угощает нас чаем и кофе, пытается сделать еще бутерброды, подвигает к нам пустую сахарницу, приглашает маму с папой посмотреть на нас... И те приходят, вежливые улыбки, испуганные взгляды, видимо мы немного грязные...С трассы то...
Наконец нас выводят под руки из гостеприимного дома и усаживают в авто. Я пытаюсь объяснить студенту свои частые отлучки в дабл ни тем, что я как утка – съел и вывалил, а простудой мочевого пузыря, получается с трудом...И через полчаса мы снова на том же
4.
Мелкий нудный дождь барабанит по полиэтилену. А не под экологической защитой от дождя лежим мы – я и Марго. Утро, надо вставать, идти искать прайс на завтрак, стопить, догонять лето... Погода – жить не хочется... Но хипарь не должен унывать и отчаиваться!.. Наверно... Резко вскакиваю, невдалеке под кустом и тоже накрывшись с головою пленкой, затаился Сан, слегка пинаю его в предположительно зад, тормошу его, возвращаюсь к Марго и диктаторскими методами добиваюсь желаемого. Встали...Уф-ф-ф! Бегу в теплый капиталистический дабл, на этом танкенштеле он бесплатный, но блюдечко с мелочью наличествует, мол кто дурак и имеет лишнее – то может поделится... Я ни имею не только лишнего, у меня в прайснике пятипфениговой медюшки нет, а потому совершаю святотатство – забираю мелочь себе в карман. РЕВОЛЮЦИОНЕР ЖИВУЩИЙ ВОРОВСТВОМ – НЕ РЕВОЛЮЦИОНЕР, А ГАНГСТЕР!!!
Только в крайнем случае, когда нет другого выхода, возможно изъятие излишков у СИСТЕМЫ! Где бы мы могли заработать прайса на хавчик, тут, на трассе?! А?!
Сполоснув фейс и отлив в комфортных условиях, слегка испугав какого-то чайника, забежавшего хрен знает зачем сюда же, выпуливаюсь под мелкий моросящий дождик. Выпуливаюсь и оглядываюсь в поисках жертвы, не в дабле же чайника команчить... А жертвы от взгляда моего пиратского, прячутся под крыши личных автомобилей известных европейских и корейских марок, и норовят быстро-быстро уехать, заправившись бензином... Но...но мой взгляд натыкается на черное! блестящее!! хромированное чудо!!! на двух колесах с широко раскинутыми рогами руля и почему-то американским номером.. Собственной персоной Харлей который Дэвидсон и как бы в дополнение к нему стриженный в черной обтягивающей ляжки и плечи, коже улыбающийся тип...Номер американский... Так это же Германия, а это явно милитарист с военной базы Пентагона, так я его сейчас как утку в лет подшибу своим аском, ну держись!.. Подъезжаю к типу, тот еще больше зубы-губы растащил в улыбке, я ему вываливаю свой джентльменский набор (читай в предыдущей главе), но все же для особо тупых из числа читателей, повторю.
– Хэллоу, сори, ай хэв уан проблем...
Невоспитанный милитарист в коже перебивает меня с улыбкой супермена:
– Я знаю твои проблемы...
И это на великолепном английском с отвратительной американской ржеватитой и брычаньем – I know yours problem…
И достает из заднего, нажопного, кожаного кармана, толстеньеший прайсник, а из него бумажку... Десять марок...Синего цвета... Так я же ему даже калашников в брюхо не тыкал, так как его не имею, ну и привычки такой тоже не приобрел... Ну и милитарист...
– А-ууу!!! Сенкью вери матч...
И лечу к Марго и Сану. Это же надо – милитарист, прислужник Пентагона и такой жест... Накатил хипу с барского кожаного плеча немецкий червонец...Я люблю таких милитаристов, мне не стыдно в этом признаться и даже кровь с соплями из разбитых носов американских хиппов шестидесятых, протестовавших возле Пентагона против войны во Вьетнаме, не стучат мне в сердце... Как. пепел того самого Клааса, упаленного испанцами. Если бы не те хипы в Америке – хрен бы сейчас мне обломился бы, а не десять марок...А если каждый хипарь асканет у милитариста червонец и тем самый подорвет мощь Пентагона. ..А?!
– А-у-у-у-у!!! Живем пипл, абскал милитариста! –
делюсь радостью с Марго и Саном, подхватив беги, направляемся к раздвижным дверям маркета... Хлеб, сыр, лимонад в пластике, добавляю реквизированную в дабле мелочь, приобретаю малюсенькую шоколадку. Меньше сделать видать не получилось...Как я уже говорил – цены на танкенштелях, петростелях, газолинеро, бензоколонках Германии просто страшные...В маркетах.
Завтракаем в кафе купленным в маркете. Обслуга косится, но нам по барабану. Глубоко по барабану. Дождь улегся, силы с каждым съеденным куском вливаются в жилы, появляется желание стопить и догонять лето дальше. Мы тебя догоним, лето любви, ты от нас ни куда не денешься с этой подводной лодки...Мы еще устроим собственный Вудсток!.. Мимо пролетают автомобили, мы их не стопим, мимо – это в двух метрах, мы делаем отмашку большим пальцем вверх нашим, выезжающим с нашего танкенштеля, автомобилям... Приветственно махнул рукой милитарист в коже, махнул, взрычал и унесся на своем харлее придэвидсованном, гуднул басисто драйвер с высоты кабины трака, нам гуднул! блеснул где-то луч солнца в царстве осени и...И нас взяли, не простопили и часу, ну от силы минут сорок...И несемся вдаль. Сан впереди, рядом с водителем лет сорока, улыбчивым немцем, мы с Марго сзади, по сторонам автобана мокрая Германия, сверху серое небо с проблесками якобы солнца, мимо пролетают траки, жизнь клевая штука...Разговор типичный для чайника, для всех чайников, подбирающих нас – сам был студентом, сам ездил стопом, самого брали, почему бы и мне не взять?.. Да здравствует высшее обучение в западных колледжах! А что мы не студенты – так об этом можно и промолчать...Чайник угощает угощает кока-колой, напитком империалистов, и остатками сухого печенья, данке шон, чайник, данке шон... Увы, все хорошее когда-нибудь кончается, выпадываем на очередном танкенштеле, бывшему студенту-хичкакеру налево, а нам направо, то есть прямо, то есть нам с ним не по пути, быстро прощаемся, Сан осмелел и конфисковывает у чайника пачку начатую сигарет, взмах рукой, бэги на плечо, орлиный взгляд по сторонам – ну кто нас возьмет?! не толпитесь, выстройтесь в очередь, отбирать будем самых щедрых... Три часа стопа под начавшимся мелким немецким дождиком и периодические обходы – то я, то Сан, водителей траков и опрос – не хотят ли взять попутчиков? нет, не хотят ( фак оф твою маму – это не вслух) и мы снова едем. Вольво кабина космического образца, сидим далеко-далеко вверху, трак несется на скорости сто шестьдесят километров черт его знает чем груженный. Драйвер хулиган, со смехом повествует на ломаном английском, как он в молодости показывал с мотоцикла жопу в камеру ти-ви полицейской, установленной на дороге...Или к примеру его любимая шутка – догнать каких-нибудь бабушек-дедушек на стареньком драндулете и пристроившись сзади в метре, сантиметрах так пятидесяти! переться за ними... Представляете?! Что переживают бабушка с дедушкой в стареньком драндулете?.. Сзади громада весом в восемьдесят тонн и надвигается-надвигается-надвигается... Хулиган с сожалением повествует дальше – жаль, полиция есть, иногда подъезжают сбоку и интересуются – не помочь ли ему пихать драндулет с бабушкой-дедушкой...Ну и штраф. Снова танкенштель...Ему куда-то в сторону, хулигану этому, а нам прямо, во Францию... Машем хулигану, Вольво фыркает и уезжает пихать бабушек с дедушками в их драндулетах...А мы стопим-стопим-стопим, стопим до посинения, то есть до вечера, и когда начинает темнеть и животы подтянуло к спине, то мы понимаем – если мы не поужинаем, то нас подберут уже не теплыми...И я отправляюсь на охоту, взяв как всегда наперевес, свой английский. Ручно-ножно-головастый. И удачно. Не прошло и полчаса прочесывания местности вокруг и внутри танкенштеля, маркета и площадки для отдыха, как возвращаюсь к пиплам с добычей – пожертвованные для дела хиппового движения продуктами от драйверов и отоваренными прайсами от чайников. Ужин вышел шикарный...С трудом отползаем под кусты, к сетчатому забору, устраиваемся в спальниках, я целую Марго, она меня, из-под соседнего куста что-то бормочет по-немецки Сан, сквозь молочную мглу полиэтилена, быстро покрывающегося мелкими точками дождя, мелькают разноцветные полосы освещения танкенштеля... сюрреалистическое-психоделическое... Дождь усиливается, барабанит по пластику, где-то с шелестом и ревом пролетают машины... шум стоит ровным гулом... Утром легкий завтрак – молоко и хлеб, всего понемногу, бэги на плечи и стоп. Стопим. Стопим. Стопим...Затем едем. Хмурый, озабоченный дядька не на новом мерседесе. Ни чем не угощает, не расспрашивает, не рассказывает – зачем взял, непонятно, шутка... Выпадываем. На танкенштеле часы светятся – десять тридцать. Ого, а мы уже проехали с километров сто двадцать...Хорошо. Дождя нет, солнца нет, ни кто не берет, но мы стопим. Машем. По очереди. Повезло Марго – остановился потрепанный опель. Чайник. У водилы акцент, интересуется откуда мы – интересуется по-английски, осторожно говорим свои легенды, только начали, хорошо что Сан не успел ляпнуть – мол он чех, так как чайник оказался словаком... Легкий общий шок.