Революция (сборник)
Шрифт:
Она опять повернулась к Гулявину:
– Вы откуда? Из Сибири?.. Далеко! У вас лицо хорошее, не пропитое!..
Но прежде чем Василий ответил, у стола появился тоненький, очень красивый офицер в щегольской черкеске. Его встретили дружными возгласами:
– Князь!.. Душка!.. Откуда? Какими судьбами?
– С фронта только что… В отпуск.
– Садись, садись. Рассказывай!
Офицер сел против Карменситы и закурил.
– Что ж рассказывать?.. Особенного ничего!.. Скука! Вот разве в Тихорецкой
– Ну?
– Взяли мы ихний санитарный транспорт, а там девчонка, сестра милосердия. Завзятая большевичка! Из вагона по нашим шпарила. Но хорошенькая, как чертенок. Лет семнадцати. Ну, привели ее ко мне… Я говорю: «Жаль мне вас, мадемуазель, на тот свет отпустить такой юной и не познавшей высоких наслаждений нежной страсти». «Я вас не понимаю», – говорит. Ну, я ей объяснил так, жестами. Так она мне в лицо плюнула. Н у, естественно, позвал казачков, приказал ее разоблачить, привязали к кровати, и через нее целый взвод пропустил. Познала в избытке.
Слушал Василий, и мутилось у него в голове от выпитой водки и злобы.
Крепко сжал в кармане браунинг, но, прежде чем успел слово сказать, поднялась Карменсита:
– До свиданья, господа! Я за одним столом с подлецом, который хвастается своей подлостью, не сижу.
Вскочил князь. Поднялись все офицеры. Встал и Василий.
А князь перегнулся через стол и Карменсите:
– Возьми свои слова обратно… ты… девка!
– Подлец!
А князь из стакана в лицо ей вином.
Но не успел стакан поставить, как Василий с размаху всем кулаком ударил его по зубам.
Охнул князь и полетел под столик. Офицеры Гулявина за руки:
– Поручик!.. Поручик!.. Успокойтесь!
Вырвался, красный и разъяренный:
– Лапы убери! Цыц… сволочи! Кадетня чертова! Всех расшибем! Кровь выпустим!
Кричал, уже сам не понимая что, и с силой бил кулаком по столу.
Сбегались люди от всех столиков на скандал. Тогда вытащил Василий браунинг. Кто-то крикнул:
– Обезоружьте!
– Обезоружить? Возьми! Попробуй! По пятеро на одну руку вашего брата, кадетской сволочи, уберу! Гады!
И тогда всех покрыл догадавшийся голос:
– Большевик! Большевистский шпион! Держи!
Замелькали в руках револьверы.
Шагнул Василий к выходу. На дороге встало чье-то лицо, и в него, не целясь, в упор хватил Василий.
Грянули другие выстрелы, и как шилом ударило Василия в плечо.
Остановился и вспомнил:
– Что с вами по мелкоте возиться? Нате! Жрите!
Вырвал из кармана гранату, дернул запал и, размахнувшись, швырнул между расступившихся, в столпившуюся у стены кучку.
И сейчас же рвануло воздух раскатом грома, заволокло рыжим дымом; мгновенно погасло электричество… Василий уже бежал
Бешеный вихрь ударил ему в лицо холодом и пылью, и он бросился туда, навстречу ветру, повинуясь его зовущему родному, радостному вою.
Вдогонку с крыльца треснули выстрелы. Со всех сторон бежали люди.
– Ловите!.. Стреляйте!.. Вон он!..
– Звоните коменданту!
– Конных!
Василий перебежал бульвар и выбежал в переулочек.
Бежал мимо запертых домов и увидел одну открытую калитку. Почти бессознательно вскочил в нее и захлопнул за собой.
Задержал шаг и прошел вонючий двор. Рядом с сарайчиком увидел лестницу на чердак и моментом, как на марс, взлетел на нее. Чердак был открыт.
Влез внутрь, увидел большой ящик с дровами и, морщась от боли в плече, забаррикадировал им дверь.
Подошел к слуховой отдушине и услыхал топот и крики в переулке.
«Авось пробегут…»
Но сейчас же явственно услыхал кричащий голос:
– В эту калитку! Сюда вбежал!
Хлопнула калитка. Под подворотней забоцали бегущие шаги.
«Ползите. Ползите. Я вас угощу…»
Злобно подумал, что дешево не сдастся, и вдруг вспомнил с ужасом, что не взял запасной обоймы.
Оставалось всего шесть патронов.
«Ничего. Хватит…»
Внизу бежали через двор, кричали. В доме начали открываться окна.
Наконец, чердачная лестница затрещала под шагами.
– Заперто?
– Нет… Приперто изнутри! Нажимай!
Василий прижался за ящиком. Дверь зашевелилась и приоткрылась, просунулась рука, потом голова, и Василий нажал курок.
Снаружи закричали:
– Стреляет, сволочь!
– Давай винтовки!
– На крышу!.. Бейте с крыши!..
Загрохотало железо на крыше, и над головой оглушительно прокатился винтовочный выстрел.
Другой, третий, и тяжело ударили в дверь. Еще раз. Доска с треском вывалилась, и вспомнил почему-то Василий, как в феврале выбил он сам чердачную дверь прикладом.
Вылетела вторая доска, и просунулась внутрь винтовка.
Василий яростно ухватился за нее, чтобы вырвать, но плеснул выстрел, брызнуло в лицо огнем, оглушило и сильно ударило в скулу.
Он выпустил винтовку и два раза выстрелил в щель.
За дверью упало тело.
Послышалась ругань.
– Сразу надо! Поодиночке он многих перебьет!
Снова затрещала под ударами дверь и рухнула, в провал бросились три человека.
Три раза хлопнул браунинг, и трое легли на чердачный пол.
Во дворе затихло.
– Вот черт! – сказал кто-то внизу.
– Надо света подождать!
Василий отбросил браунинг и посмотрел на небо. Восток начинал светлеть.
Он подполз к отдушине и осторожно выглянул. На крыше никого не было.