Революция. Next
Шрифт:
Клещ едва сдержался, чтобы не ударить в ухмыляющуюся рожу этого прилизанного сморчка, и размашистым шагом двинулся к лифту. На ходу он пробежал глазами документ. Как явствовало из него, этой ночью произошла непоправимая процессуальная ошибка, из-за которой в кутузку угодили сразу восемь ни в чем не повинных. Якобы они случайно оказались в месте проведения рейда и доказательств их вины нет – камеры записали совсем другие лица и фигуры. Тепловые профили, правда, были очень близки, но ведь этого недостаточно! И прочий бред в таком духе. Дескать, благодаря головотяпству
– Что это за херня?! – не выдержал Клещ и сунул бумагу под нос адвокату.
Тот вздрогнул и покосился на камеру, что висела в углу кабины под потолком:
– Предписание прокурора.
– Я знаю, что это за долбаное предписание! Кто подсунул ему фальшивые записи, я спрашиваю? Не пудрите мне мозги! Вы что же там, считаете нас кретинами? «Невинные» люди! Да на них клейма ставить негде, ваших «невинных»!
– У вас есть доказательства?
Адвокат понял, что с кулаками на него не набросятся, и говорил смелее. Но когда двери лифта разошлись, он все же поспешил покинуть кабину. Тюремный этаж заливал свет круглосуточно горящих ламп.
– Каких вам еще нужно доказательств, черт возьми? – продолжал бушевать Клещ. Лицо его стало красным, будто он год обгорал под озоновой дырой. – Я своими глазами видел, как эти вот крушили чужую собственность! И камеры это записали! Что за херня у вас тут написана? Что значит «другие»? Какие еще «другие»?! Никого там больше не было!
– Это ваши проблемы.
Коп стал тыкать в клавиши наручного компа и через полминуты, когда они уже подходили в сопровождении дежурного к нужному ряду ячеек, связался с сержантом группы захвата. Тот, судя по всему, был дома и кое-как проснулся.
– Смотри, что творится! – заорал Клещ и развернул комп камерой к главным событиям утра. – Нет, ты видишь? Эти… из прокуратуры утверждают, что мы взяли не тех, кого нужно! Что? – Он помолчал, вслушиваясь в слова сержанта. – Ты не уверен? Что значит не уверен?! Ты же своими глазами видел, как эти разбивали тачку битами! Мог обознаться? Да ты свихнулся, что ли?!
Клещ в ярости оборвал связь и наконец замолк.
На его глазах тележки с подключенными к локалке «термитами» покидали тюремные боксы. Автоматика по очереди отцепила людей от средств жизнеобеспечения. «Термиты» начали стонать и ворочаться, но остаточное действие химии не давало им подняться.
Адвокат поморщился, поведя чутким носом. Затем он развернул на рукаве экран навороченного компа и сравнил биопараметры заключенных с теми, что значились в его списке на освобождение.
– Впредь ведите себя аккуратнее, – заметил он Клещу. – И уж будьте уверены, иска о незаконном заключении под стражу вам не избежать. И кстати, если вы были так уверены, что эти граждане виновны, почему не потрудились предъявить им обвинение сразу по задержании? Ай-ай-ай…
Коп уже не обращал внимания на этого пронырливого хлыща. С белыми от ярости глазами он склонился над Ией и легко хлопнул ее по щеке.
– Эй! – насторожился адвокат, но препятствовать
Тот приблизил губы вплотную к левому уху девушки-клона и тихо проговорил:
– Думаешь, ты уже избавилась от меня, сука? Нет. Все только начинается.
В ответ он услыхал едва слышный смешок, больше похожий на шелест травы. Капитану показалось, что прозвучали слова «только попробуй», но уверенности у него не было. Губы Ии изогнулись в насмешливую улыбку, хотя глаз она не открыла.
Служебный робот под управлением дежурного медтеха покатил тележки в сторону лифта. Коп мог лишь наблюдать за тем, как рушится его будущее.
Никогда в его долгой и достаточно успешной карьере не случалось такого оглушительного провала. Пока еще ничего не ясно – сплошной туман, злость и догадки. Клещ чувствовал, что столкнулся с чем-то бесконечно сложным и непостижимым. Он перешел дорогу тому, чего не понимал, и теперь должен был найти выход из угрожающего положения.
Клещ вдруг понял, что боится.
20
23 марта (2)
– Устал?
– Нет, не очень. Не останавливайся… – Сантана закрывает глаза. Он лежит голый на спине, раскинув руки и ноги. Ия, сидя на нем, проводит губами по его груди.
Снаружи воет стылый весенний ветер, где-то в отдалении брякает металлический лист, и Сантана думает, что пора починить крышу. Вообще, дел очень много. Неизвестно, с чего начать. С тех пор как в Цехе появилась эта странная пришелица, все пошло не так… Хорошо или плохо, но по-другому.
– Они нам не доверяют, – говорит Ия.
– Кто?
– Остальные. Когда мы ехали назад, они смотрели на нас двоих так, будто мы посторонние.
Сантана вздохнул и положил ладони Ие на бедра, нащупал резинку трусиков. Не считая их, девушка была без одежды.
– Я знаю. Они считают, что ты виновата в нашем аресте.
Сантана открывает глаза и смотрит на нее. Отросшие волосы придают Ие сходство с подростком. Грудь, смоделированная, как все тело, согласно стандартным канонам красоты, выглядит безупречно.
– Наверное, я неправильно делаю, что никому ничего не говорю. В этом все и дело.
– Еще не время.
– Я не могу злоупотреблять их доверием, Ия. Они зависят от меня, мы так условились, так сложилось. Когда мой авторитет упадет, поднимется бунт. «Термиты» уйдут или выгонят меня. Может, пристроятся к другой группе. Гангрена, Ромео, Шуруп… каждый пригодится, у каждого есть полезный опыт. Даже Камилла, которая не сможет в одиночку взломать и кофейный автомат.
Ия выпрямляется. В ее глазах внимание и холодное любопытство. Сантана думает, что так и не знает ее, не знает, кто она и для чего здесь. Вся близость между ними кажется ему только иллюзией, фантомом, который он сам себе создал.
– Я решу эти проблемы. Тебе не в чем оправдываться передо мной и ими. Ты вытащила нас из той вонючей дыры. Никто бы не смог. Я даже боюсь подумать, на что ты еще способна.
Сколько ему понадобится времени, чтобы разгадать ее загадку? Хватит ли самой жизни?