Рэй
Шрифт:
Она приняла решение и очень медленно протянула ему батончик, тут же быстро отдернув руку.
— Это может быть довольно трудно, — сказал он, пытаясь облегчить ее страх, скрывая свою радость от того, что она позволила ему помочь ей. Рэй быстро разорвал обертку, и запах еды вызвал урчание его собственного желудка, напоминая ему, что он не ел с тех пор, как они разбились. Игнорируя дискомфорт, он вернул батончик. Он — мужчина. Его потребности всегда идут после потребностей женщины.
Ким
— Когда ты ел в последний раз? — решилась она спросить.
— Это неважно, — пренебрежительно отозвался Рэй. — Ешь, — он жестом указал на батончик, но вместо того, чтобы сделать, как велено, она поделила батончик пополам и протянула ему половину.
Зачем?
— Он для тебя, — хрипло уточнил он.
— Мы поделимся, — уперлась она, и впервые Рэй увидел, что именно помогло ей пережить ганглианский плен… упрямство.
Медленно, следя за тем, чтобы не напугать ее, он взял батончик.
— Спасибо.
Кивнув, Ким заставила себя откусить маленький кусочек, игнорируя желание запихать в рот все сразу. Батончик оказался слегка сухим, солоноватым и вместе с тем сладковатым как кленовый сироп. Она никогда не ела чего-то столь же великолепного.
— Ганглианцы — название вида, у которого мы тебя нашли, — продолжил Рэй, пока они ели.
— Этих вонючих, волосатых ублюдков называют ганглианцами? — переспросила Ким, проглотив еду. Правило ее матери — не говорить с набитым ртом — все еще действовало, даже здесь.
— Да, — Рэй усмехнулся на ее точное описание ганглианцев. Усмешка быстро угасла, когда он вспомнил, почему девушка оказалась настолько точна. — В контейнере рядом с тобой есть вода, — он показал на подножие скалы и полный контейнер. Рэй внимательно наблюдал за тем, как она ест; боялся, что она не сможет вынести вкуса еды торнианских воинов. Питательные батончики славились отнюдь не своими вкусовыми качествами, они были предназначены для выживания воинов в экстремальных условиях. Он никогда не слышал, чтобы женщины их ели.
Зеленые глаза метнулись от Рэя на контейнер на полу, затем она наклонилась и подняла контейнер. Он напомнил ей бутылки, которые на Земле использовали бегуны.
Рэй уже собирался показать ей, как открыть контейнер, но она поняла это сама и осторожно отпила глоток. После нескольких маленьких глотков прохладной жидкости, она передала контейнер Рэю.
— Хочешь еще еды? — спросил он, отпивая и возвращая ей контейнер.
— У нас ее достаточно? — обнадежено спросила она и заметила, что Рэй колеблется с ответом.
— Для тебя — да, —
Ким недоуменно взглянула на него.
— Почему только для меня?
— Ты — женщина. Я — мужчина, — заявил он, как будто это все объясняло.
— Сколько было батончиков? — спросила она, указывая на сверток.
— Шесть.
Ким заглянула в сверток и насчитала пять оставшихся.
— Ты сказал, что мы здесь уже два дня.
— Верно.
— Ты не ел с тех пор, как мы приземлились?
— Тебе бы понадобилась еда после прихода в сознание.
— Но ты…
Рэй растерянно взглянул на нее.
— Ты — женщина, ты на первом месте.
— Но…
— Съешь еще один, — приказал он.
— Только вместе с тобой, — отрезала Ким.
— Нет, — возразил он. — Тебе это нужно больше.
— Как долго мы пробудем здесь?
Рэй посмотрел на вход в пещеру и, хотя он не видел бури, он слышал ее. Он нахмурился.
— Эти бури обычно продолжаются с неделю.
— Но кто-то придет за нами?
— Да, — он уверенно кивнул. — Мои люди.
Ким взглянула на сверток, обдумывая то, что он сказал. В другой жизни, она бы съела все, не беспокоясь о будущем или о Рэе, но это было до того, как она потеряла свою семью, до ганглианцев.
Они могли пробыть здесь еще пять дней, и осталось всего пять батончиков. Ее взгляд скользнул к Рэю. Он бы позволил ей съесть их все, если бы она захотела, не оставив ничего себе. Почему? Он был так же важен, как и она. На самом деле, он был более важен, поскольку она понятия не имела, как выжить в этом месте.
— Я могу подождать.
— Ким…
— Ты обещал рассказать о том, что знаешь.
Рэй увидел, как упрямство вернулось в ее взгляд, и тяжело вздохнул, почему-то зная, что она не уступит.
— Мы почти пересекли границу Кализианской Империи, когда перехватили корабль ганглианцев, спешно покидающий торнианское пространство. Когда мы высадились на их корабль, они стали сопротивляться, — он увидел ее замешательство. — Ганглианцы никогда не сопротивляются. Они трусы, не имеющие чести. Они процветают на боли других.
— Да, я это поняла, — тихо произнесла Ким, вспоминая, как вонючий ублюдок, казалось, радостно шипел, когда она кричала.
Дрожа от воспоминаний, она подтянула колени к груди и обняла их.
— Ты в порядке? — спросил Рэй, заметив ее дрожь.
— Просто… Пожалуйста, продолжай.
Рэй кивнул.
— Они не всегда были такими, — он заметил ее удивленный взгляд. — Когда-то они были гордой и благородной расой, стремящейся защищать тех, кто слабее. Они были хорошими друзьями торнианцев.