Рейд, дающий надежду
Шрифт:
— Пашка, ты зачем хотел Кристину украсть? — подкралась к мечтательно вышагивающему, глядя на закат, Пашке Диана.
— С чего ты взяла, что я хотел ее украсть? — спросил в ответ Пашка.
— Зипку и Олега ты подсылал?
— Нет.
— Ладно, — Диана отстала.
— Не признается, — сказала она Тане.
— Тогда, по-другому попробуем, — ответила Таня.
Наконец добрались до дома. Парни, шустро совершив умывательные процедуры, расползлись по своим комнатам. Девушки доставили в кровать пьяную Кристину, раздели и уложили. Таня взяла свой чемодан и пошла с обходом по комнатам. Все без исключения
— Давай признавайся, что происходит? — Таня закончила манипуляции. Встала перед сидящим на кровати Пашкой и внимательно смотрела ему в глаза.
— А что происходит? — не понял вопроса Пашка.
— К чему все эти рапорты об отставке?
— Я же вам все уже сказал.
— Да ладно ты. Командир отказывающийся командовать, потому что он, видите ли, потерял троих бойцов в ходе рейда. Полк треть состава потерял, и полковник ваш не бежит лапки поднимать кверху.
— Умная, — одобрительно уставился на нее Пашка.
— Рассказывай, а то сейчас остальных позову.
— Не надо, — содрогнулся Пашка и признался: — Я хотел задержать выход в рейд, или вообще его отменить. Мы явно не будем готовы к нему.
— А что это изменит? — Таня села рядом с Пашкой на кровать и приготовилась к долгому разговору.
— А ты психолог? — поинтересовался Пашка.
— Ага, и психолог и даже проктолог при нужде, — подтвердила Таня.
— Жуткая девушка, — Пашка немного отодвинулся от Тани.
— Ты опять начинаешь? — грозно спросила Таня.
— Все. Все. Это даст время роте подготовиться к рейду.
— Ой, балбес. Я вот вас, можно сказать, и не знаю вовсе, но вижу, что вы не обычная рота. И Диана с Кристиной то же самое говорят. Ты думаешь, назначат какого-нибудь командира со стороны, а твои взводные явно не тянут на роль командира роты, и все станет хорошо? Да нифига. Я не знаю, как вы воюете, но я видела на практике в полку других солдат. Они не такие как вы. Совсем. И ты думаешь, что какой-то майор из обычного полка сможет эффективно руководить вашей ротой? Да он угробит всех в первом же рейде.
— Еще раз, умная. А еще и красивая, когда сердишься, — посмотрел на нее Пашка.
Таня смутилась. Вот засранец, умеет же сбить с толку. Она посмотрела на его невинное лицо, увидела глубоко скрытую в глазах смешинку и не выдержала.
— Ты офигел? Сам мне тут о серьезных вещах. На жизнь жалуется. А сам? Ты издевался, да? Весь день? Над всеми? И Мясникову, походу, доложили про съехавшего с катушек командира роты, раз он с тобой там долго о чем то разговаривал. И над ним? Да?
— У-у-умная. И Краси-и-ивая, — протянул Пашка.
Таня взорвалась и принялась лупить его руками. Пашка защищался как мог. Потом не выдержал, схватил Таню в охапку и прижал к себе. Она вырывалась, укусила Пашку за плечо, но тот держал крепко. Еще и гладить рукой по голове принялся, напевая при этом
В
Если сильно полюблю, то любимого сгублю.
Что измены не прощу и жестоко отомщу
Не специально, но со зла превращу его в осла…
Таня затихла. Замерла и, казалось, даже не дышала. Пашка осторожно ослабил захват. Отпустил руки и отодвинулся. Зря. Умело притворившаяся дохлой, коварная девушка мгновенно кинулась на него и принялась щекотать. Пашка свалился на пол и пытался забиться под кровать. Ничего не выходило. Она была повсюду. Ее руки успевали до всех самых щекотных мест. Пашка принялся беззвучно биться головой об пол. Его лицо перекосила гримаса страдания. Он не выдержал и заорал: — Все! Хватит! — Таня не останавливалась.
— Прости! Все! Стой! — орал Пашка.
— Нет, ты за все ответишь! — злорадно прошипела Таня, удвоив усилия. Пашка всхлипывал и содрогался всем телом под умелой щекоткой профессионального доктора. Наконец, он расслабился и замер, безучастный ко всему. Таня остановила пытку.
— Еще? — спросила она? грозно нависая над ним.
Пашка не мог ответить, он с натугой пытался вдохнуть воздух. Его полные ужаса глаза молили не делать этого. Вдруг он замер, лицо его разгладилось, и приняло умиротворенное счастливое выражение. Он лежал и с улыбкой смотрел на нее.
— Эй, что с тобой, — подозревая, что у пациента поехала крыша, спросила Таня.
Пашка лежал на спине и смотрел на лицо Тани. Лампочка на потолке находилась как раз над ее головой, отчего вокруг головы образовался светящийся ореол. Лицо оставалось в полусумраке. Черными точками блестели глаза, длинными тенями пролегли ямочки на щеках, растрепанные в бою волосы красиво обрамляли лицо.
— Ангел, — прошептал Пашка.
— Что-о? — вдруг спросил ангел, наклоняясь ниже, из-за чего волосы почти полностью закрыли лицо. Ангел фыркнул, сдувая в сторону волосы, отчего показалось, что в комнате поднялся ветер.
— Не улетай, ангел, — прошептал Пашка с глазами полными печали.
— Да что ты там шепчешь? — спросила Таня, сдвигаясь в сторону.
— Ай. Ты куда ее дела? — спросил Пашка.
— Кого?
— Ангела.
— Какого ангела?
— Обыкновенного. Ангела, что ли не видела ни разу?
— А ты как будто видел.
— Да. Уже два раза. Сейчас и в больнице. Она меня, сперва, от жажды спасла, а сейчас от тебя спасла.
— Паша, ответь мне честно. Ты таблетки сегодня какие-нибудь пил?
— Только, которые ты мне давала.
— Хорошо. Вставай, давай.
— А щекотаться не будешь?
— Не буду.
— Зачем он вам сказал?
— Чтобы тебя проучить.
Таня вспомнила, как рано утром к ним в домик влетел адъютант Вася, разбудил всех трех девушек и притащил в штаб, едва дав одеться. Вспомнила, как, влетев в кабинет полковника, они обнаружили там нахохлившегося Пашку, сидящего на диванчике и нервно ходившего туда-сюда полковника. Тот сказал им, что они эту кашу заварили, им и расхлебывать. И что «вот этот раздолбай» пришел с рапортом о переводе его в рядовые танкисты. И они должны любыми средствами, кроме летальных, заставить его сожрать этот рапорт. Полковник вышел из кабинета и закрыл за собой двери, напоследок сказав, что Пашка боится щекотки. Пашка в итоге рапорт съел.