Рейд. Оазисы
Шрифт:
– Не знаю. – Ответил Горохов. – Думаю, что Адылл и его жена.
– У Адылла нет жены, – заметил один из курильщиков, – он с матерью живёт.
– Меня ранили дарги, я…
Он хотел рассказать всё, как было, но «дежурный» его прервал, видно, его история уже никого тут не интересовала:
– Вам лучше это всё рассказать приставу. На второй этаж и по коридору прямо, он сейчас в кабинете. – Сказал «дежурный», и это звучало не иначе, как «до свидания».
Горохов понимающе кивнул и пошёл искать лестницу.
Оружейка
Оружия и снаряги на полноценный взвод, на несколько дней хорошего боя.
Он прошёл мимо лестницы по первому этажу. Двери, двери. Все крепкие, железные, все заперты, одна из дверей шире других, с уплотнителем и знаком химической опасности. Наверное, тут хранят миномётные мины и гранаты с химической начинкой. Ну, и гранты для подствольника такие же.
–Эй, мужик, ты чего тут лазишь? – Весьма недружелюбно окликнул его один из здешних людей. Высокий и в бронежилете, при оружии, он внимательно смотрел на него.
– Туалет искал, – ответил Горохов, останавливаясь и поворачиваясь к кричавшему.
– Сортир на улице, – всё так же грубо говорит тот.
– Ладно, тогда я потом, сначала к приставу зайду.
– На второй этаж иди, – рекомендовал высокий, – тут не шастай.
Дверь у пристава была отворена настежь. По всему коридору слышался тяжёлый бас, говорили об охране буровых, о минных полях, что закроют подходы к ним с юга и запада. Говорили, что мин мало и решали, как их лучше ставить. Разговор Горохову показался очень интересным, но встать и слушать нельзя. Он прошел, остановился в дрелях и тихонько постучал в косяк обрезом, чтобы привлечь к себе внимание.
В небольшой комнате без окон работал кондиционер, там, у стены, на стульях сидело три человека. Четвёртый сидел в кресле за столом. Сразу и без кресла было видно, кто тут пристав. Он не сидел за столом, он над ним возвышался. Стол ему был до пупка. Рост два метра, не меньше. Бронежилет последней модели, тот, что с «горлом» и «плечами». И у него были усы.
«Как они ему не докучают под маской, тут щетина отрастёт, так от постоянного ношения маски от неё раздражение по всему лицу начинается, а тут целые усы».
– Вы ко мне? – Спросил большой, усатый человек у Горохова.
– Наверное, к вам. – Ответил тот. – Вы пристав?
– Пристав города Губаха, Меренков. – Представился, не вставая, усатый. – А вас как звать?
– Горохов, геодезист, буровик. – Ответил Горохов.
Пристав жестом показал всем остальным людям, что они свободны:
– Завтра начинайте, а вы, – он указал Горохову на стул перед столом, – а вы, господин Горохов, садитесь. Рассказывайте.
Он дождался, когда все выйдут, и сел на предложенное место:
– Ну, рассказывать долго не буду. Я на подъезде к вашему городу был ранен. И…
– А документики ваши можно взглянуть? – Вдруг заговорил мужчина,
Горохов положил обрез на колени, полез во внутренний карман, достал удостоверение и протянул его Меренкову.
Тот стал внимательно его изучать и расспрашивать одновременно:
– Ага, Андрей Николаевич… Березники… Геодезист, ясно. Геодезист – это хорошо, – он всё так же внимательно смотрел на Горохова, – как раз вовремя, понимаете, мне как раз тут одну карту принесли, говорят, воды море, озолотиться можно. Не взгляните? Говорят, что две дыры просверлить – и качай воду, говорят воды, там целое море.
– Конечно, взгляну.
«Не верит ему пристав, проверяет. Ну, что ж, правильно проверяет, на то и пристав».
Меренков достал из стола потрёпанную карту, разложил её на столе. Горохов встаёт, склоняется над картой. С ней всё ясно с перового взгляда.
– Ну, это несерьёзно, – сразу сказал геодезист, – что это за карта, привязок нет, глубин нет, координат нет, слои не отображены. – Он смотрит на пристава с укоризной. Так себе проверочка. И говорит: – Эту карту либо неуч делал, либо… жулик.
– Значит, карта фуфло?
– Думаю, что так.
– А к нам вы зачем? Вы уж извините, но я не от любопытства спрашиваю. Должность, понимаете, обязывает.
– По объявлению. В газете у нас, в Березняках, было объявление, что «Буровые Савинова» ищут инженера-буровика или полевого геодезиста. Я в любой должности готов работать, вот и приехал.
– А газетка с объявлением у вас случайно не сохранилась?
– Нет. – Геодезист потряс головой.
– Ладно, ясно, Андрей Николаевич. – Меренков убрал карту. – Так откуда вы ехали? – Он вернул Горохову удостоверение.
– С севера. – Горохов снова сел.
– С севера? Ранили, наверное, вас у дюны? – Пристав вытащил из стола другую карту, стал разворачивать её.
– Да, – Горохов кивнул, – стреляли с дюны.
– Руку зацепили? Или ещё что? – Он осмотрел одежду Горохова.
– Бок навылет и руку навылет.
– О! Повезло вам, что живым ушли.
– Не без этого.
– Дюна – поганое место, – сказал пристав, теперь разглядывая карту. – У меня нет людей, чтобы патрулировать ту дюну. Север я проверяю только пред тем, как отправляем на Соликамск автопоезд с водой. А так… Нет… Вот они на севере и промышляют. Моя задача охранять буровые и город, дороги я не контролирую.
Он говорил честно и убедительно. По сути, этот большой человек с усами и не скрывал, что ему плевать на северную дорогу. Видно, за неё ему не платят. Он вздохнул и продолжил:
– Ладно, пошлю туда людей, поставят там пару мин на месте их лёжки. Может, тогда дикари, поумнеют, перестанут стрелять с неё.
– Да я, в общем, не по этому делу, ранили – так это сам виноват, нужно дюну было объехать, да торопился, до темноты хотел в город попасть.
– Да? А из-за чего вы пришли?
– Мне помогали, когда я ранен был. Когда я помощь искал… Тип тут такой есть, Адылл.