Рейдер

Астахов Павел Алексеевич

А спустя еще полчаса, когда Марк старательно и абсолютно неожиданно для дворовой публики отправил своего главного тирана Илью в глубокий нокаут, все худшее в этой жизни кончилось – раз и навсегда. Больше его не били.

Странным образом судьба снова свела Марка с жертвой его первого нокаута уже в 1992-м. Марк Минаевич вернулся из США, где проходил стажировку в «Бэнк оф Нью-Йорк», а Илья к этому времени уволился из «Альфы» и создал свою охранную фирму. Они встретились, посидели за хорошо накрытым столом, посмеялись, и все вышло как нельзя лучше.

Марку нужна была

надежная охрана и физическая защита, Илье – серьезный заказчик, и за почти пятнадцать лет совместной работы Илья не подвел шефа ни разу. Дважды, пользуясь своими старыми служебными связями в органах, он разоблачал подготовку реальных покушений на олигарха. Ну, а Фрид… Марк Минаевич Фрид с того самого первого нокаута ни с кем и никогда не дрался – как-то не было нужды. Но два главных урока дяди Валеры он усвоил навсегда: не ждал, когда его ударят, и уважал профессионалов – хоть в музыке, хоть на ринге, хоть в зале суда. И Артем в число таких профессионалов, с точки зрения Фрида, входил.

Разумеется, чтобы по-настоящему заинтересовать сегодняшнего, достигшего всего Марка Минаевича, профессионализма было недостаточно. И пробным камнем для Павлова стала формально его не касающаяся история развода олигарха-металлурга с женой.

Олигарх сразу предложил бывшей жене содержание в 500 тысяч долларов ежегодно, и, скорее всего, ее это устраивало. Но вот беда, это не устраивало адвоката супруги, известного в узких кругах маклера по бракоразводным делам Альберта Зловонского. Вместо того чтобы разрешить конфликт, Альберт увлекся поисками давно легализованного имущества олигарха, рассчитывая за счет разгрома чужой семьи получить в качестве гонорара такую же сумму.

Выглядело это довольно комично, так как судья, окончательно запутавшись в нулях, в конце концов постановил выплачивать на содержание оставшихся с матерью двух несовершеннолетних детей половину оклада бывшего супруга в 25 тысяч рублей. Сам металлург удивился осторожности судьи и добровольно выписал супруге чек еще на 250 тысяч североамериканских долларов – так, на ближайший год. И только настырный поверенный так ничего и не получил – пожалуй, заслуженно.

Павлов, еще на первом этапе высказавшийся в адрес коллеги столь же весело, сколь и точно, оказался прав и юридически, и просто по-людски, и Фрид, наблюдавший за этим поединком со стороны, уверенно занес его в свой неписаный перечень людей, достойных внимания.

Покупатель

Легенда о рыцарях Круглого Стола стала для Спирского Евангелием.

«Изменник-рыцарь! – кричал раненый сэр Гавейн осажденному в своей французской крепости сэру Ланселоту. – Когда я поправлюсь, я снова сражусь с вами. Ибо не успокоюсь, пока один из нас жив!»

И Петр Петрович заливисто смеялся. Гавейн определенно выполнял указание Мордреда, ибо «сражаться» с осажденным сепаратистом, да еще на чужбине, можно было годами. В то время как самое важное происходило вовсе не на войне, а в Лондоне – под шумок.

Этот сугубо рейдерский прием стал у Спирского любимым. Отправить юристов жертвы (в легенде – рыцарей Артура) в какой-нибудь Зажопинск (в легенде –

во Францию), по любому, самому дурацкому иску и без помех переписать фирму на себя – это срабатывало всегда. Ясно, что это сработало и у Мордреда – все-таки он был королю родней, по-нашему сказать, акционером.

Вероятно, Мордреду помогло и то, что уставшие от старческих «закидонов» Артура люди – те же купчишки да ремесленники – давно уже ассоциировали непопулярную войну за поруганную честь «королевы-власти» с именем ее мужа. И надо полагать, что, когда прошел слух о гибели Артура, никто особо не опечалился, и самим же Артуром назначенный преемник Мордред взошел на трон под всеобщее ликование – пусть и немного досрочно.

Спирский начал работать так же чисто, лишь когда сумел сколотить настоящий «аппарат поглощения» – с пиаром и прочими «подготовительными ласками эрогенных точек» мелких акционеров. Было забавно наблюдать, с каким азартом они кидаются сдавать своих старых «Батраковых» и какой шок их постигает, когда через два-три дня становится ясно, что Новый Король уже перепродал их – свою «королеву Гвиневеру», свою «любовь до гроба» – новому владельцу, почти в бордель.

Негромко зазвонил «особый» прямой аппарат, номер которого знали лишь несколько самых доверенных людей, и удивленный Петр Петрович снял трубку и, не отвечая, прислушался. Приятный женский голос, не дожидаясь ответа, промурлыкал:

– Петр Петрович? Вас беспокоит приемная Марка Фрида. Вы можете ответить Марку Минаевичу?

Спирский оцепенел. С Фридом лично он был знаком, что называется, только шапочно, а фигура такого масштаба – сама! – позвонила ему впервые.

– Да, да. Чем обязан?

– Марк Минаевич хотел с вами переговорить, – лаконично ответила сладкоголосая барышня.

Большего она ответить и не могла.

– Соединяйте, – решительно кивнул Петр Петрович и тут же услышал густой бас олигарха:

– Вечер добрый, Петр Петрович… Надеюсь, ни от чего важного не оторвал?

Спирский бросил взгляд на монитор: немногие уцелевшие рыцари наносили лорду Мордреду удар за ударом.

– Минуточку, – сварливо попросил он и вывел Мордреда из игры. – Да, Марк Минаевич, слушаю.

– Говорят, вы в пятницу приобрели интересный объект… в Тригорске.

Спирский удивился. Об операции в Тригорске могли знать многие, но вот что за этим захватом стоит именно он, было известно единицам.

– Ну… это обычный хозяйственный спор… пока многое неясно…

– Не смешите, господин Спирский, – хохотнул олигарх. – Насколько мне известно, шансов у Батракова никаких.

Петр Петрович зарделся: это была высшая оценка, о какой он мог только мечтать.

– А к чему вы этим… интересуетесь, Марк Минаевич?

– А я давно присматриваю тихое местечко, чтобы устроить дом отдыха для работников «Вольты», – без экивоков ответил олигарх. – Торг уместен.

Спирский взмок. Фактически Фрид сказал, что за деньгами не постоит.

– Это… стоит… обсудить.

– Когда будут готовы все необходимые документы? – жестко насел Фрид. – Вы же понимаете, что меня устраивает только «чистая» сделка…