Рейс на эшафот
Шрифт:
Теперь он стоял у окна и глядел на улицу, одновременно жуя зубочистку.
— Для меня есть какая-нибудь работа? — спросил он.
— Да. Мы не успели допросить несколько человек. Например, фру Эстер Кельстрём, вдову одной из жертв.
— Вдову слесаря Юхана Кельстрёма?
— Да. Она живет на Карлбергсвеген, 89.
— А где находится Карлбергсвеген?
— Вон там висит план, — усталым голосом сказал Колльберг.
Монссон положил изжеванную зубочистку в пепельницу Меландера, вынул из внутреннего кармана
— Послушай.
— Да, в чем дело?
— Тут есть какой-нибудь магазин, где можно купить ментоловые зубочистки?
— Не знаю.
— Ага, — удрученно сказал Монссон. Перед тем как выйти, он добавил: — Но ведь должны же они здесь быть. Дело в том, что я недавно бросил курить.
Когда дверь за ним закрылась, Колльберг посмотрел на Меландера и сказал:
— Я однажды уже встречался с этим субъектом. В Мальмё, прошлым летом. Тогда он сказал то же самое.
— О зубочистках?
— Да.
— Странно.
— Что?
— То, что за целый год он не смог проверить, продаются ли они.
— Эх, ты безнадежен, — сказал Колльберг.
Меландер принялся набивать трубку. Все еще не поднимая взгляда, он сказал:
— У тебя плохое настроение?
— Конечно, черт возьми, — ответил Колльберг.
— Злиться бессмысленно. В таком состоянии все валится из рук.
— Тебе легко говорить, — ответил Колльберг, — потому что ты флегматик.
Меландер не отреагировал на это, и разговор закончился.
Несмотря на все утверждения о чинимых полицией препятствиях, Великий Детектив — Общественность — действовал без устали целый день.
Сотни людей звонили или приходили лично, чтобы сообщить, что они, предположительно, ехали в том автобусе, в котором произошло групповое убийство.
Всю эту информацию нужно было перемолоть в мельницах допросов, и только в одном случае этот труд оказался не напрасным.
Мужчина, который сел в двухэтажный автобус возле Юргордсброн в понедельник вечером около десяти часов, заявил о готовности присягнуть, что видел Стенстрёма. Он сделал это заявление по телефону Меландеру, и тот сразу же вызвал его.
Это был мужчина лет пятидесяти. Судя по всему, он был абсолютно уверен в том, что говорит.
— Значит, вы видели ассистента Стенстрёма?
— Да.
— Когда?
— Тогда, когда я сел возле Юргордсброн. Он сидел слева за водителем.
Мужчина был прав, однако Меландер не подал виду. Сведения о том, как сидели жертвы, еще не просочились в прессу.
— Вы уверены, что это был он?
— Да.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Я узнал его. Когда-то я работал ночным вахтером.
— Да, — сказал Меландер. — Пару лет назад вы сидели в вестибюле старого здания управления полиции на Агнегатан.
— Это правда, — удивился допрашиваемый. — А я вас не помню.
— Я видел вас только два раза, — сказал Меландер. — И мы с вами никогда не разговаривали.
— Однако Стенстрёма я прекрасно помню. Потому что… — Он замялся.
— Я вас слушаю, — благожелательно ободрил его Меландер. — Потому что?..
— Он выглядел так молодо и был одет в джинсы и спортивную куртку, поэтому я подумал, что он не является сотрудником полиции, и хотел проверить у него документы. И…
— Да?
— Через неделю я сделал ту же ошибку. Это было досадно.
— Ну ничего, бывает. А теперь, когда вы увидели его позавчера вечером, он узнал вас?
— Нет. Наверняка нет.
— Рядом с ним кто-нибудь сидел?
— Нет, место рядом было пустым. Я отлично это помню, потому что вначале хотел поздороваться с ним и сесть рядом. Но потом решил, что с моей стороны это было бы невежливо.
— Жаль. Вы вышли на Сергельсторг?
— Да. Там я пересел в метро.
— А Стенстрём остался?
— Да, наверное. Во всяком случае я не видел, чтобы он выходил.
— Вы позволите предложить вам чашечку кофе?
— Конечно, спасибо, — поблагодарил допрашиваемый.
— Я буду вам весьма обязан, если вы не откажетесь взглянуть на несколько фотографий, — сказал Меландер. — К сожалению, они довольно неприятные.
— Понимаю, — пробормотал свидетель.
Он посмотрел на фотографии. При этом он побледнел и несколько раз сглотнул слюну. Единственным человеком, которого он опознал, был Стенстрём.
Через минуту явились почти одновременно Мартин Бек, Гюнвальд Ларссон и Рённ.
— Ну, — сказал Колльберг, — Шверин…
— Да, — ответил Рённ. — Умер.
— Ну и?..
— Он что-то сказал.
— Что?
— Не знаю, — ответил Рённ и поставил магнитофон на стол.
Они стояли вокруг стола и слушали.
— Кто стрелял?
— Днрк.
— Как он выглядел?
— Акальсон.
— Из этого твоего допроса ничего не выжмешь. Послушай, к тебе обращается старший ассистент Улльхольм…
— Он умер.
— О, дьявол, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Мне хочется блевать, когда я слышу этот голос. Однажды он обвинил меня в служебном проступке.
— А что ты сделал? — спросил Рённ.
— Выругался в дежурке полицейского участка округа Клара. Двое парней приволокли голую девку. Она была мертвецки пьяна, визжала, как ненормальная, и в машине сорвала с себя одежду. Я пытался им объяснить, что они должны были хотя бы одеяло набросить на эту б…, прежде чем приводить ее в участок. А Улльхольм заявил, что я нанес моральную травму женщине, причем несовершеннолетней, этим грубым, вульгарным словом. Он тогда был дежурным. Потом он перевелся в Сольну, чтобы быть поближе к лону.