Рейтинг лучших любовников
Шрифт:
– Но этого не может быть! – пронзительно закричала Маша. – Вы что, не понимаете, что этого не может быть! Андрей! Ну скажи им, что ты нелепо пошутил!
Андрей молча съехал по стене на пол прямо под бочок Вере. С его волос струйками стекала вода, и поэтому казалось, что он безостановочно плачет.
Валентин опустился на колено перед сыном и спокойным голосом, без ужимок героя фильма «Кин-дза-дза!», спросил:
– Что случилось, Андрюша? Ты в состоянии говорить?
– Я с-стрелял в В-вячеслава Андр-реевича… – заплетающимся языком ответил он.
– Андрюшка! Ты же обещал! – всхлипнула Маша.
– Что
– Он… он обещал отдать пистолет… какому-то… лысому… – рыдала девушка. – Я ничего не понимаю… Почему он стрелял в папу?
– Какой пистолет? Откуда? – все так же деловито и бесстрастно расспрашивал Валентин.
– Не знаю… Черный такой, как настоящий… но стреляет стальными шариками…
– Ф-фу… – выдохнул Корзун-старший. – Это уже лучше… Хотя и шариком можно такого наделать…
– О чем вы тут говорите? – очнулась наконец Вера. – Сыночка своего выгородить хотите? Отвечай, негодяй, – она схватила Андрея за грудки, – где Слава? Что с ним? Куда бежать? Ехать? Что делать-то?
– Он… он там… на дороге в «Галактику»… – еле слышным голосом ответил Андрей. Голова его от Вериной тряски моталась, и во все стороны летели холодные капли.
Вера, не одеваясь, в вечернем голом платье и туфлях на высоченных каблуках бросилась к дверям, но именно в этот момент они открылись, и в коридор вошел Вячеслав Андреевич Кудрявцев собственной персоной. Его лицо было исчерчено слегка запекшимися царапинами, а правую руку бережно и трогательно поддерживала белоснежная медицинская косынка.
– Славка! – бросилась к нему Вера. – Ты жив?!! Слава богу!! – и разрыдалась так, как не плакала, наверно, с юности. Ее косметика оставляла черные и золотистые следы на мужниной куртке, и без того разукрашенной разводами засохшей крови.
– Вер, ну ты что? – гладил ее по плечу Слава. – Ничего же не случилось! Шрамы, говорят, только украшают мужчину. Ну иди! Умойся! – Он начал подталкивать ее к ванной. – А то как же праздновать, когда ты всю свою красоту испортила?
Вера, конечно, не двинулась с места, и Славе пришлось продолжить:
– Представляете! – Он веселыми глазами обвел окружающих, еще не заметив сидевшего на полу Андрея. – Такая ерунда получилась! Въехал в фонарный столб! Сумасшедший дождь! Дорога скользкая! Вот и занесло! Лобовое стекло – в крошки! Даже удивительно! Иномарка – а стекло в крошки! Наверно, подсунули, сволочи, с каленым стеклом! Я еще позвоню в эту чертову фирму!
Слава хотел в красках и с юмором рассказать, как он с трудом отделался от ГИБДД и «Скорой помощи» по причине своего дня рождения, но наконец заметил, что все присутствующие как-то странно молчат, Маша горько плачет, а на полу с совершенно отсутствующим выражением лица сидит мокрый до нитки Андрей Корзун. Улыбка на глазах Кудрявцева увяла, а в дверь опять позвонили. Вера, оторвавшись от мужа, стирая с лица размазавшуюся косметику сдернутым с вешалки шарфиком, открыла дверь. В квартиру вошли Антон, Геннадий и Ольга Зданевичи с большим букетом алых роз и подарочной бутылкой армянского коньяка «Арарат» шестилетней выдержки.
Катя, которая уже еле держалась на ногах, охнула так, будто вместо нарядных гостей с розами и коньяком увидела восставших из гроба полуразложившихся мертвецов. В коридоре
– Мы, кажется, не вовремя? – спросил он, разглядывая заплаканные женские лица и подвешенную на косынку руку одного из мужчин, в котором он, несмотря на пораненное лицо, сразу узнал мужа Да со свадебной фотографии. Впрочем, придуманные им двум подругам имена в этой ситуации уже не годились. – У вас что-то случилось, Вероника? – спросил он.
– Да ничего особенного, – решил гнуть все ту же линию Слава, хотя детское имя жены резануло ему слух. – Они меня заждались у именинного пирога, а я, видите, – он махнул своей рукой в косынке, – въехал в фонарный столб. Да вы раздевайтесь и проходите! Вы, очевидно, и есть Антон Зданевич, Верочкин одноклассник? А это, конечно, ваша жена? Не имею чести знать имя…
– Ольга, – сказала Ольга, и муж Да поцеловал ей руку.
– А это ваш сын…
– Геннадий, – представился сын Зданевича.
В коридоре не был включен свет, и, несмотря на отдельные реплики персонажей, все происходящее вдруг живо напомнило Антону комедию немого черно-белого кино, когда люди в кадре очень быстро и излишне театрально двигаются. Хозяин квартиры, именинник, был несколько картинно ранен и перевязан, чересчур суетился и по законам жанра как герой-комик должен непременно, как бы забывшись, заодно поцеловать руку и Генке, а все бы стали смеяться и заламывать в восторге руки.
Зданевич слегка тряхнул головой, прогоняя кинематографические ассоциации, и застыл с коньяком в руках, не будучи уверенным, что им стоит раздеваться и проходить. Ольга мелко-мелко переступала ногами в новых туфлях на высоких каблуках, от которых с непривычки очень устала. Один Генка был доволен. Его окружали три красивые женщины, и одна из них была молоденькой, хотя и заплаканной. Ее вполне можно сначала утешить, а потом и приударить за ней.
Когда все расселись за праздничным столом, в комнате опять сгустилась неприятная тишина. Кроме Веры, никто не мог понять, зачем на дне рождения Вячеслава собран столь странный состав.
Катя с трудом боролась с дрожью во всем теле. Она без конца зябко поводила плечами, хотя прямо за ее спиной стоял масляный радиатор, который довольно прилично нагрел комнату и даже подсушил воздух, с утра насыщенный водяными дождевыми парами.
Она так и не дождалась Зданевича у станции метро «Петроградская». Только сегодня утром она услышала от Валентина, что Вера на день рождения Славки пригласила еще какого-то одноклассника, недавно вернувшегося с Дальнего Востока.
– Откуда ты это взял? – спросила она мужа, изо всех сил стараясь держаться непринужденно.
– Славка сказал, – ответил Валентин. – Еще удивлялся, на кой черт нам чужие люди. Мы так привыкли праздновать дни рождения только нашими семьями. А что за одноклассник-то?
– Я… я… даже не знаю, кто там у нас уехал на Дальний Восток… – Катя постаралась произнести это как можно равнодушней. – Вроде бы… Антон Зданевич… Кажется, за последней партой сидел… Но точно я не знаю.
– Ну, уж если ты не знаешь, то вообще непонятно, зачем его Вера пригласила. Слушай! А может, у них с Верой что-нибудь было в школе, а? – рассмеялся Валентин. – Старая любовь не ржавеет? Вот так подарочек муженьку на день рождения!