Рейтинг лучших любовников
Шрифт:
Валентин поднял на нее неожиданно трезвые глаза и выдохнул:
– А-а-а… Явилась, инфернальная женщина… Видишь: пью вот и не пьянею… Такая вот петрушка… Довольна?
– Давай вместе выпьем, – предложила Вера. – Может, на пару-то и опьянеем?!
Валентин пожал квадратными плечами, вдел кончик мизинца в колечко ручки простой белой чашки, выдул из нее воображаемую пыль, поставил перед Верой и заполнил до краев «Парламентом». Потом слил в свою стопку остатки водки, чокнулся с чашкой и задушевно сказал, пристально глядя в глаза Вере:
– Ну, мать, за тебя! Не каждой удается разметать по сторонам целых три семьи! Ты смогла! Уважаю! За тебя! – И он залпом осушил
Вера посмотрела в глубину предложенной ей чашки. Не так давно из нее кто-то пил кофе. Его засохший коричневый ободок, очертивший периметр емкости, уже начал размываться водкой и змеиться вверх бежевыми нитями. Вера удивилась, что не испытывает никакой брезгливости. Пожалуй, жаль, что в водке растворяется кофе. Лучше бы это был цианистый калий. Она качнула чашкой. Водка приобрела нежный бежевый оттенок. Вера резко выдохнула и выпила сразу все.
– Уважаю! – еще раз сказал Корзун и собственноручно засунул ей в рот кусок лимона.
Глаза у женщины чуть не выскочили на лоб, то ли от чрезмерной дозы алкоголя, то ли от кислоты лимона. Когда она наконец продышалась, Валентин, который с большим интересом наблюдал за процессом, спросил:
– Почто пришла, старуха?!
И Вера поняла, что он все-таки здорово пьян. Ее водка не взяла, хотя… может, еще рано. Стоит подождать «прихода» или сказать сейчас? Пожалуй, можно и сейчас. Вера зачем-то заглянула в пустую чашку и предложила:
– А может, Валь, нам с тобой объединиться?
– Это в каком же смысле? – удивился Корзун. Он хотел подпереть щеку рукой, облокотившись о стол, но промахнулся и чуть не свалился со стула.
– В прямом, – ответила Вера, прислушалась к себе и почувствовала, что в голове слегка замутилось. Она обрадовалась. Радость стимулировала процесс «прихода», и женщине стало смешно. Пришлось рассмеяться.
Валентин посмотрел на пустую бутылку, и, похоже, ее пустота его огорчила. Он взял освободившуюся тару в ладонь, посмотрел на всякий случай на просвет и небрежно бросил себе за спину. Толстостенная фирменная бутылка тюкнулась о раму с цветной фотографией Медного всадника и невредимой упала на мягкий ковер кабинета. Зато Медный всадник слетел с одного крючка, покачался на другом и застыл в положении, когда вытянутая рука самодержца весьма недвусмысленно указала Вере на дверь. Она показала Петру изящный кукиш и спросила Корзуна:
– Ну зачем тебе, Валь, жена-шлюха? Твоя Катька горазда путаться с кем угодно. Ну… когда с этим нашим Зданевичем, так это еще можно понять, верно? Школьная любовь и… все такое… Но разве Славку моего ты можешь ей простить?!
– Так она ж его любит. – Валентин развел руками, всем своим пьяным видом демонстрируя невозможность держать ситуацию под контролем. – А любовь, Вера, я тебе скажу… это страшная сила…
– Ну я смотрю, ты вообще ничего не соображаешь, – констатировала Кудрявцева, которая почувствовала, что тоже уже с трудом ворочает языком. – Она ж Славку не любит… Она же все это… чтобы меня уесть… А любви у нее ни в одном глазу! Я же говорю, что жена твоя – шлюха… А потому предлагаю наплевать на них со Славкой и тоже поехать…
Вера никак не могла вспомнить, куда ее муж возил Катерину, и застыла, напряженно перебирая в уме подходящие к случаю названия заведений. Валентин из всего ее монолога уяснил себе только последнее слово, а потому коротко спросил:
– К-куда?
– А… черт его знает… Предаваться разврату… – заключила Вера, так ничего и не вспомнив. – Мы ведь должны отомстить Катьке!
– П-поехали мстить, – согласился Корзун.
Он с трудом выпростал свое большое тело из кресла, довольно
– Домой? – совершенно бодрым голосом, будто вовсе и не спал, спросил он своего босса.
– Н-нет! – Босс потряс пальцем перед самым носом шофера так, что тот вынужден был отпрянуть и не без опаски спросить:
– А куда?
– Куда… – Валентин качнулся, зевнул, передернул плечами и ответил: – Он еще спрашивает!! В этот… как его… в рассадник!!
– В рассадник… чего? – опять осторожно спросил парень.
– Нет, мать… ты только погляди на него… – Корзун обернулся к Вере. Его снова качнуло, и он вынужден был опереться на ее плечо. У женщины резко подогнулись колени, и, чтобы не упасть, ей пришлось привалиться к дверце машины. Валентин по-детски шмыгнул носом и дал, как ему казалось, исчерпывающие разъяснения бестолковому водителю: – Я тебе русским языком говорю, что мы сейчас едем в рассадник… этого… как его… разврата… и в эпицентр… п-порока… Правильно, Вера?
Она кивнула, а парень еле слышно спросил:
– А это… где, Валентин Сергеевич?
– Вера! Быстренько объясни человеку, где это… и… поехали, а…
Корзун отпихнул женщину от дверцы, затолкался в машину и с блаженством на лице откинулся на сиденье. Вера села рядом с ним и почему-то вдруг сразу вспомнила, куда Кудрявцев возил Катю. Она радостно хмыкнула и весело приказала вцепившемуся в руль водителю:
– Вперед, м-молодой человек! В самый лучший лав-отель!
Молодой человек почему-то не вдохновился и, уже чуть не плача, опять спросил:
– Это где находится-то?
– В твоем возрасте ты должен суметь отвезти нас туда с закрытыми глазами! – заявила ему Вера. – Вперед! Это где-то на шоссе…
– На каком? – Судя по всему, по бестолковости корзунскому шоферу не было равных, по крайней мере в Питере. – На Московском, на Киевском, Мурманском или, может, на каком-нибудь другом?
– Знаешь, Валь, – устало проронила Вера, – мне кажется, тебе надо сменить водителя… Этот какой-то безмозглый…
После эдакого ее предложения парень так рванул вперед корзунский «Форд», что Веру с Валентином вжало в сиденье примерно с такой же силой, как космонавтов при запуске космического корабля. Молодой человек решил, что не позволит какой-то пьяной тетке распоряжаться его судьбой, и двинул в сторону Мурманского шоссе. Авось, найдется там какой-нибудь хоть самый завалящий отель. Лав или не лав – не имеет существенного значения. Босс со своей мымрой сейчас в таком состоянии, что и не разберутся, в какой отель он их привезет. А завтра утром он им скажет, что сами попросили привезти их именно сюда. Пусть попробуют доказать обратное.
Пока «Форд» петлял по улицам вечернего Петербурга, гнал по проспектам и пулей пролетал площади, Вера постепенно трезвела, а Корзуна развозило все больше и больше. Его голова безвольно откинулась на спинку сиденья, глаза остекленели. Он периодически дергался и заваливался всей своей расслабленной тушей на Веру. Она не без труда приводила его в прежнее положение, но при каждом повороте машины он заваливался на нее снова.
Когда «Форд» уже выезжал из города, женщина поняла, что ничего путного у нее с Корзуном сегодня не получится. Она уже совершенно трезво размышляла о том, что, скорее всего, с ним ничего не получится никогда. И в юности-то получилось с трудом.