Рейтинг темного божества
Шрифт:
— Он убьет нас, — прошептал Михаил, — он дьявол. Он не позволит нам этим воспользоваться. Он все равно до нас доберется.
— Кончай причитать.
— Я говорю тебе — он нас убьет!
— Хватит! Займись вон лучше аккумулятором! — прикрикнул зло Глеб. — Я говорю, кончай ныть! Иначе я тебя ударю. Ну!
Широкоплечий приземистый Михаил неожиданно всхлипнул.
— Совсем нервы ни к черту стали, — уже мягче сказал ему Глеб и потрепал брата по небритой щеке. — Ну что ты, на самом-то деле. Был такой молодец, настоящий боец… Я тебя, Миха, просто не узнаю. Успокойся. Забудь обо всем. Займись аккумулятором, проверь мотор. Когда снимут этот чертов запрет на полеты, у нас с тобой,
— Что? — эхом откликнулся его брат.
— Ничего. Опять совсем не то, что ты подумал. Просто вдруг опять будет гроза и в ангар ударит молния? Это было бы уж совершенно некстати. — Глеб как-то странно хмыкнул, точно крякнул. — Вмешательство небес.
Глава 12. ДВОРЕЦ КУЛЬТУРЫ ЗАВОДА ТОЧНОЙ МЕХАНИКИ
На служебном входе Дворца культуры завода точной механики города Зеленограда дежурила специально нанятая на этот вечер многочисленная охрана. Но Антон Петрович Брагин миновал всех этих зеленоградских чоповцев беспрепятственно. Его знали в лицо как одного из устроителей и организаторов сегодняшнего мероприятия.
Еще на подъезде к Дворцу культуры Брагин заметил большое скопление машин и разрозненные возбужденные группки молодежи с аляповатыми плакатами и разноцветными воздушными шарами. Что ж поделаешь? Кому-то всегда не хватает места в битком набитом зале и приходится торчать на улице.
— Как дела, Василий? — спросил он дежурившего в служебном вестибюле знакомого милиционера. Присутствие представителя власти на подобных мероприятиях тоже было обязательным.
— Все в порядке, Антон Петрович. Народу уйма. Ну, как обычно на таких сеансах.
— Никаких звонков? Никаких сюрпризов?
— Все спокойно, — ответил милиционер, сосредоточенно прислушиваясь к гулу голосов, доносящихся из зрительного зала.
Брагин кивнул — в прошлый раз были и сюрпризы: кто-то позвонил в местное отделение милиции и сообщил о заложенной во Дворце культуры бомбе. Пришлось срочно эвакуировать зрителей. А еще на одном сеансе какой-то шизофреник в пароксизме восторга с криком «смотрите, я левитирую, летаю!» спрыгнул с балкона прямо в переполненный партер. Он сломал себе шею и жестоко покалечил еще троих человек. Приехала «Скорая», милиция. Какой-то идиот из охраны с перепугу вызвал по сотовому бригаду МЧС. «Левитатора» спасти не удалось, агония его была ужасной. Врачи ничем не смогли помочь. А результатом всего этого инцидента стало пренеприятнейшее разбирательство с прокуратурой и улаживание дел с местной администрацией, грозившей приостановить аренду Дворца культуры для сеансов «Геоастратрансцендентальной медитационной медицины», собиравшей с каждым разом все большее количество зрителей и фанатичных приверженцев.
Брагин быстро поднялся по лестнице на второй этаж. По мере того как он поднимался, гул за бетонными стенами вестибюля все нарастал — сеанс был в самом разгаре. Брагин знал, как все это начинается, как раскручивается, — сначала сумрак и тишина. Тихая мелодичная музыка, доносящаяся из динамиков. Потом свет на сцене: белый — слепящий глаза, красный — тревожный, синий — умиротворяющий, оранжевый — пробуждающий сознание, малиновый — сочный и спелый, фиолетовый — манящий за собой, снова красный — угрожающе-яркий. И — мгновенная тьма. Полная и густая, пугающе-непроницаемая, первобытная, пульсирующая, пожирающая время. Попробуйте вырубить свет в переполненном зале, где пруд пруди истеричных, сексуально неудовлетворенных сорокалетних женщин, психически неуравновешенных параноиков, жаждущей драйва неформальной молодежи и бесчисленных
Взрыв эмоций — и снова вспыхивает белый свет на сцене и как бы вносит вместе с собой в темный, пропитанный нервной тревогой зал долгожданное успокоение. Но пока это всего лишь тень, призрак желаемого — темный силуэт на белом сплошном заднике, символизирующем экран. И снова музыка из динамиков. И вот уже в нее шелковой лентой вплетается умиротворяющий испуганные сердца голос. Мягкий, настойчивый, громкий, властный, вкрадчивый, нежный, мужской, гипнотический, обволакивающий разум, освобождающий подсознание. И словно рябь по воде — дрожь по рядам: поднятые вверх руки зрителей, ласкающие воздух ладони, запрокинутые головы, глаза — широко открытые, блестящие и одновременно затуманенные, устремленные в белый подвесной потолок зала, словно в ночное звездное небо.
Брагин до сих пор никак не мог привыкнуть к тому, как быстро и легко, пугающе легко на таких вот сеансах публика впадает в транс. А потом и в полнейший экстаз, эйфорию.
Эйфория — это всего лишь химическая реакция. Выделение мозгом эндорфинов в избыточном количестве — это говаривал он после сеанса. И Брагина всегда поражало, как устало-насмешливо звучал его голос после всего того, что на его глазах и с его же собственной подачи происходило в зале. Это всего лишь химическая реакция… реакция…
Голова внезапно закружилась — вроде бы без всякой на то причины. Брагин остановился на предпоследней ступеньке лестницы и крепко вцепился в перила. Странное, наверное, впечатление он сейчас производит: солидный мужчина, симпатичный, молодой, в добротном немецком костюме, модном галстуке, а глаза закрыты, и пальцы вон побелели от усилий.
Как они кричат… Как он не боится, что они все разом вдруг сойдут с ума и разорвут его на куски — прямо там, на сцене… Эти ужасные, ужасные твари, так неискусно притворяющиеся людьми…
Что с ними, бедными, станет, когда это наконец случится? То, ради чего, собственно, и…
Брагин глубоко вдохнул. Так, все уже прошло. Неужели он все еще торчит на лестнице? Ведь ему надо спешить. У него важная новость.
«Идите за мной! Я всех вас зову за собой!» За бетонной стеной, в зале Дворца культуры завода точной механики рев тысячной толпы внезапно и без всяких усилий перекрыл голос, отраженный мощными динамиками.
Брагин замер на лестнице служебного входа. «Я зову вас подняться на новую эволюционную ступень, чтобы позволить людям возвыситься над собственной человеческой природой! — гремело из зала. — Станем как боги! Нет, превзойдем даже богов!»
Брагин сделал над собой усилие и преодолел последнюю ступеньку. О «ступенях» и «богах» он слышал не раз — собственно для трансмедитационных сеансов никаких особо новых импровизаций не изобреталось, но…
Все дело, конечно, в его потрясающем и таком переменчивом голосе. И в этом мощном гуле невидимой глазу, до предела наэлектризованной толпы, да и в собственном внутреннем тревожном состоянии, с которым он, Брагин, спешил сюда, в Зеленоград, из Москвы. И еще, наверное, в…
Тут, на лестнице служебного входа, Антон Петрович Брагин внезапно вспомнил, как впервые посетил его дом — дом человека, который стоял сейчас там, на сцене зрительного зала, и дирижировал взбаламученной толпой, как оркестром. Собравшиеся в зале люди знали его под именем Брата Стефана. Тогда в его доме Брагин впервые увидел ту, которую Брат Стефан называл своей родной сестрой.