Рейтинг
Шрифт:
— Твоя логика убийственна! — не сдержал эмоции Ломов. — Это наркоторговцы, которые благодаря нашему замечательному закону про доступный рейтинг ищут способ пробраться наверх и взять под контроль Асю.
— Если бы это были наркоторговцы или еще какая-нибудь нижняя шваль, ему уже давно переломали бы ноги и поджарили яйца, — настаивал на своем Гольдштейн. — И никто бы не обращался к нему на вы. И никто бы не пугал картинками. Они выбивают согласие, а не включают свет в сортире.
Саша чувствовал, что Гольдштейн его игнорирует, будто и нет его тут. «Он, он, ему».
Петр Гольдштейн еще долго спорил с Ломовым,
— Кто знает о твоих отношениях с Валентиной? В первую очередь внизу. Друзья, знакомые, родственники. Или ты своим наркоблагодетелям рассказывал о ней?
— Нет!
— Вели его уже давно, сам сказал, — вклинился Ломов.
Виновник спора перевел нахмуренный взгляд на Ломова:
— Много кто знал, и тут, и внизу. Тинины подруги, в первую очередь. А у меня Глеб или отец мог рассказать кому-нибудь.
— По пьяни, — не замедлил уколоть Ломов.
— Он не пьет! — Саша чуть не вскочил со стула, на котором сидел. — Я из-за вашей секретности даже про себя ему ничего толком не могу рассказать! Он сам спросил про Тину, мне врать надо было?
— Так, Глеб и его окружение, — размышлял вслух Гольдштейн. Неожиданно он на секунду замер, словив мысль, и пристально посмотрел на Ломова:
— Это не ты?
Ломов от неожиданности сразу не сообразил, что ответить. В его взгляде всплыл немой вопрос.
— На тебе сходится, — продолжал Гольдштейн. — В твоем распоряжении военные, доступ к сетевому транспорту. Ты все знал и хотел его закрыть.
У Захара Ломова покраснели скулы.
— Гольдштейн, если мы начнем подозревать друг друга, то мы ничего не выясним.
— Евгений Астахов еще, его семья и адвокат, — Саша попытался отвлечь уставившихся друг на друга Гольдштейна и Ломова от взаимного уничтожения взглядами.
— Ладно, начнем с наркодателей, — первым вернул себе самообладание Петр Гольдштейн. — Их давно надо было бы потрясти.
В итоге и Сашу Линника, и Валентину Гольдштейн закрыли в двух бункерах здания службы безопасности под круглосуточную охрану, а очередная облава на наркоторговцев приобрела общесетевые масштабы. Она позволила немного разворошить их гнезда на нижних этажах Рейтполиса и перекрыть несколько каналов распространения наркотиков. Правда, людей, имеющих отношение к покупке неборы Сашей Линником, найти не удалось. Служба безопасности нижних этажей нехотя бралась за дела, связанные с распространением наркотиков. Учитывая, что небора среди них котировалась как относительно безопасный для здоровья галлюциноген, ее использование не считалось серьезным преступлением. Даже наоборот, некоторые представители службы безопасности и сами не брезговали возможностью иногда бывать в «небесном раю». Петр Гольдштейн подозревал, что неудача в поисках лысеющего толстяка, который был причастен к покупке Гулякой неборы, была во многом связана и с этим моментом. Нижние не выдавали своих осведомителей, имея через них не только личный доступ к легким наркотикам, но и получая информацию о более серьезных правонарушителях. Истинной же причины поиска раскрывать было нельзя, чтобы не посвящать лишних людей в свои дела.
Узнав, что придется переехать и прятаться, Тина расстроилась. Мама охала, бралась за голову и за сердце,
— Ты хочешь всю жизнь его содержать?
— Мама, но мы просто встречаемся, — почувствовала неладное Тина.
— Я вижу, как просто вы встречаетесь, — многозначительно сказала Анна. — Для меня совсем не просто будет отправить тебя жить на нижние этажи Рейтполиса.
— У меня скоро будет двадцатый уровень и я сама смогу принимать решение, где и с кем мне жить! — попыталась встать на защиту своих прав Тина.
— Надеюсь, когда у тебя будет двадцатый уровень рейтинга, то уровень ума тоже прибавится, — взяла вверх мама.
Хуже всего было то, что папа на этот раз оказался на стороне мамы. Он и до этого разговора не раз беседовал с дочерью, много раз повторяя, что Саша Линник сам по себе — умный, отзывчивый, в общем, хороший человек. Но вписаться в социальную структуру общества не скоро сможет, делая косвенные намеки на то, что отношения с ним у Тины могут быть только дружеские. И каждый раз при этом напоминал, чтобы она не говорила матери больше, чем той положено знать.
Тина получила двадцатый уровень рейтинга, но решать самой ей не дали. Саша решил все за нее, и самым отвратительным способом, который только можно себе представить.
Из-за вынужденной изоляции возникли проблемы с учебой. Только начался третий год занятий в университете. Если взять отпуск сейчас, придется потом отрабатывать, когда все будут на каникулах. Все планы поехать куда-нибудь отдохнуть рушились. А они с Майей еще полгода назад запланировали зимний отдых. Лед и снег Майя до сих пор выдела только в холодильнике и на эксете. Тина тоже была всего несколько раз на экскурсии в зимних садах. Но это были занятия по природоведению. Про развлечения тогда и речи быть не могло. Были планы о том, что Майе удастся затянуть на отдых и Сашу.
Все не ладилось!
Как когда-то Тина незабвенно стремилась заработать больше количество баллов рейтинга, так сейчас с не меньшим рвением она хотела от этого уровня избавиться. Хоть совершай преступление. Сделала глупость, проговорилась Саше, что готова сделать что-нибудь противоправное, чтобы с нее сняли баллы, или подарить их кому-то. Он сразу перекрутил это по-своему. Так что теперь оставалось только сидеть за семью замками и кусать локти. Переживала за Сашу. После случившегося в его день рождения не смогла даже увидеться с ним — только в сети. Услышала все такие же односложные ответы на вопросы, как и в течение последних нескольких недель.