Рейвенор. Омнибус

Абнетт Дэн

— «Желание полуночника»? — эхом отозвался Сайскинд.

— Посмотрите на хрон, капитан, — пробасил Уорна, возвращаясь к своим трудам. — Имперский календарь готовится перещелкнуть очередную бессмысленную цифру. Новый год. Если вы разделили добычу и собираетесь теперь разобраться по каким-нибудь старым счетам — у вас есть время подумать. Я все еще буду здесь утром.

— Нет, — сказал Сайскинд. — Я знаю, что делаю. Мне необходимы услуги наемного охотника. Я готов заплатить.

— Сколько? — спросил Уорна.

Сайскинд поглядел на Орналеса.

— Двадцать два. Плюс доля в десять

процентов с любой полученной попутно выгоды.

Люциус Уорна бросил все еще дергающуюся руку в один из морозильных ящиков и закрыл крышку. А затем посмотрел на Сайскинда.

— Вы меня заинтересовали, — прорычал он. — И какова эта выгода по приблизительной прикидке?

— Знаете, у вас все еще идет кровь… — робко произнес Орналес, указывая на его щеку.

— Точно, — ответил Уорна. — А ты что, собираешься меня заштопать, милок?

— Н-нет, я просто…

— Тогда я займусь этим, когда появится время, — произнес Уорна. — Какова прибыль?

— Шесть, может быть, семь миллионов за первый год.

— При доле в десять процентов? Это и в самом деле много. Что за работа?

— Мне необходимо, чтобы вы поохотились для меня.

— Ну, это привычно.

— Я должен был встретиться с одним человеком… здесь, в Пределе Боннэ. Это мой хороший друг. Его зовут Фекла.

— Так поищите его в окрестностях.

— Уже, — ответил Сайскинд. — Здесь его нет. Он сказал мне, что прибудет на Огненный Поток, но так и не появился. Если бы он отправился в срочный торговый рейс, то оставил бы мне здесь сообщение в именной камере хранения. Но Фекла этого не сделал.

— И почему это настолько важно?

— Мне известно, что у него были враги.

— Да?

Сайскинд пожал плечами.

— Я хочу нанять вас, Уорна. Вы должны найти либо моего друга, либо того ублюдка, который убил его прежде, чем тот добрался сюда. Работа может занять много времени.

— И кем предположительно является «ублюдок»? — спросил Уорна.

— Гидеон Рейвенор. Имперский инквизитор. Является ли это проблемой?

— Ни в коей мере, — сказал Люциус Уорна.

СЕЙЧАС

Юстис Майорис, зима 403.М41

Должен признаться, что после десяти месяцев, проведенных на борту «Аретузы», меня переполняло неистребимое желание придушить капитана Шолто Ануэрта. Останавливало только отсутствие рук.

Я нанял Ануэрта через своих уполномоченных. Фактически это Гарлон Нейл заключил с ним контракт и обговорил все условия. Тогда расценки Ануэрта показались мне справедливыми, но со временем стали обнаруживаться различные подводные камни, самым заметным из которых был приводящий в бешенство характер капитана Ануэрт оказался достаточно исполнительным и во всем стремился мне угодить. Без всяких сомнений, он крайне серьезно отнесся к секретности работы на Имперскую Инквизицию. Но куда бы я ни повернулся, куда бы ни пошел, он путался под ногами, истязая меня своими вопросами и настолько неуважительно обращаясь с правилами речи, что…

Так… только спокойствие.

У нас были тяжелые времена. Западня, устроенная в Пределе Боннэ, стала испытанием для всех нас.

Сомневаюсь, что Цинния Прист когда-либо простит

мне повреждения, полученные ее драгоценным судном, и те потери, которые понес ее экипаж.

Я парю по коридору третьей палубы «Аретузы» к предоставленной мне Ануэртом маленькой каюте. Заэль сидит там и играет фигурками от моего регицида в какую-то игру собственного изобретения. Он всего лишь мальчишка: болезненный, со спутанными волосами, и на вид ему не больше четырнадцати. Он часто говорит мне, что ему восемнадцать, но я понимаю, что он лжет. Кроме того, мне известно, что он и сам не знает правды.

Заэль поднимает взгляд, когда я тихо влетаю в комнату. Несмотря на прошедшее время, он так и не привык к моему присутствию и внешнему облику. Я ощущаю его опасение. Я давно уже не выгляжу как нормальные люди. Тяжелые травмы, полученные более шестидесяти лет назад на Трациане Примарис, приковали меня к бронированному, закрытому непроницаемым кожухом креслу жизнеобеспечения. Я выгляжу как кокон: темно-матовый, гладкий, парящий в воздухе и окруженный гудящим полем, которое создает непрерывно вращающийся антигравитационный круг. Я — это только сознание, завернутое в обрывки изувеченной плоти, заточенное в мобильном модуле жизнеобеспечения. У меня нет больше лица.

— Рейвенор, — произносит Заэль.

Несмотря на все свои опасения, он никогда не боялся называть меня по имени. Никаких чинов, никаких регалий. Я знаю, что за глаза он называет меня Креслом.

— Хотите поиграть? — спрашивает он.

Я пытаюсь преподать ему базовые навыки игры в регицид. Как, впрочем, и Нейл. Мне нравится сидеть с Заэлем и передвигать фигурки по доске силой своего разума. Но, несмотря на всю свою понятливость, мальчик с трудом осваивает эту науку.

Я переключаю вокс-транслятор своего кресла на «речь». Мой голос монотонен и неэмоционален, что раздражает даже меня самого, но Заэля беспокоит, когда я пытаюсь общаться телепатически.

— Мне нужно поработать, Заэль. Ты не мог бы найти пока другое место для игры?

Заэль кивает. Встает. Скользнув взглядом по его поверхностным мыслям, я понимаю, что он думает, пойти ли ему к Нейлу и позадавать ему нахальные вопросы о женщинах или же помучить Файфланка, разумного пса Ануэрта.

Заэль возбужден. Я чувствую это. Мы летим домой. Точнее говоря, к тому месту, которое он считает своим домом. Нам осталось всего несколько дней пути. Мы возвращаемся туда, где все началось, туда, откуда я бросился в эту бессмысленную погоню. Мы летим заканчивать дело.

Заэль вышел. Я закрыл люк при помощи телекинеза и запер его на засов. А оставшись в одиночестве, развернулся к модулю транскрибера. Еще одно касание телекинезом, и он включается. Я начинаю писать, перемещая перо силой сознания:

Приветствую вас, лорд Роркен, Великий Магистр Ордо Геликана. Сэр, это послание является моим завещанием…

Слишком медленно и хлопотно. Слишком много сил тратится впустую. А меня гнетет желание покончить с этим делом побыстрее, как если бы время было уже на исходе. Я выдвинул кабель мехадендрита из основания своего кресла и подключился к терминалу транскрибера. Теперь мне оставалось только мысленно произносить слова.