Рейвенор
Шрифт:
— Сконцентрируйся. Так ты мне не поможешь.
— Прости.
А ещё был нинкер. Он обходил прилавок с противоположного конца. Магазин, торчавший из рукоятки его автоматического пистолета, был настолько длинным, что казалось, будто парень держит рейсшину.
— Кроме страха ничего больше не чувствую. Он покурил обскуры около тридцати пяти минут назад. Она все заглушает.
— Значит, он не успеет дернуться, если что?
— Скорее всего.
Кара сделала медленный
Которого в зале столовой не оказалось.
— И где этот урод?
— Догадайся. Сбежал. Как ты выражаешься, «дал деру».
Пружинная дверь в дальнем конце помещения мягко покачивалась туда-сюда. Кара подбежала к ней, сжимая автоматический пистолет в вытянутых руках. Типичный жест арбитров. Свол никогда не служила в Адептус Арбитрес, однако необходимые навыки ей преподал один твердолобый исполнитель по имени Фишиг.
Она осторожно открыла покачивающуюся дверь. За ней оказался мрачный узкий коридор, покрытый изношенным, сморщенным линолеумом. Ящики лапши быстрого приготовления и бадьи комбижира стояли вдоль стен. Тошнотворное горячее зловоние проникало сюда из кухни.
Это заведение называлось «Лептон» и принадлежало к целой сети общественных столовых, расположенных в Грязях Общего Блока D. Всей сетью управляла одна семья.
Под помещением столовой в глубину планеты уходило еще восемьдесят уровней жилых массивов и предприятий. Туда никогда не проникали ни бледный солнечный свет, ни обжигающий дождь. Только мрачные, субсидируемые Муниторумом столовые могли позволить себе располагаться на верхних уровнях, имея выходы на поверхностные улицы. Все общественные заведения были открыты круглосуточно, непрерывно обслуживая трудовые смены. Рабочие заказывали завтрак и усаживались рядом с теми, кто уже жевал свой ужин и расслаблялся после тяжелой вахты с помощью дешевого кисловатого зернового пойла. Это был мрачный мир искусственного освещения, металлических палуб, фанерных стен и покрывающей все вокруг несмываемой жирной смазки.
Кара вбежала на кухню. Равнодушные ко всему сервиторы трудились возле вместительных сковород и бурлящих котлов, вокруг стоял постоянный грохот оборудованных ножами и поварешками конечностей. Воздух казался густым от пара, дыма и запаха подгоревшей еды, которые перемешивались экстракторными вентиляторами, прекратившими нормально работать еще пару десятилетий назад. Несколько человек робко высунулись из-за холодильников и разделочных столов, но, увидев вооруженную Кару, в ужасе попрятались снова.
— Куда он ушел?! — требовательно спросила Свол у одного из перепуганных помощников повара, пытавшегося заслониться сковородой, которую он сжимал в руках.
Тот пробормотал что-то невнятное.
— Куда?! — снова прорычала она, в качестве дополнительного аргумента выстрелив в ближайшую жаровню.
Из пробитого отверстия брызнул кипящий жир.
— Погрузочная платформа! — выкрикнул помощник повара.
Кара выбежала из кухни в широкий коридор. На полу виднелась дорожка для узкоколейных телег. По всему коридору шел ряд дверей
Выход на погрузочную платформу был открыт. На Кару пахнуло прохладным воздухом. Подходя ближе, она старалась прижиматься к стене.
Выбравшись наружу, Свол огляделась. Она стояла на широкой, выдающейся из рокритовой стены металлической решетке. Вправо и влево расходились подъездные тоннели, достаточно большие, чтобы пропускать грузовые машины с прицепами. Пространство освещали тусклые янтарные люминесцентные панели. Откуда-то сверху падали капли кислоты. Слабый дневной свет каким-то чудом проникал сюда через шахту воздуховода, в которой вращались изъеденные коррозией вентиляторы.
Заметив движение, Кара спрыгнула с платформы и бросилась влево. Она почти догнала нинкера в грязном переулке, озаряемом неровным светом натриевых ламп и заполненном мусорными баками. Беглец обернулся.
— Стоять! — заорала Кара.
Он не подчинился.
Кара припала на одно колено, прицелилась и выстрелила. Пуля угодила мужчине в бедро, он неуклюже рухнул на бок и с такой силой ударился головой о мусорный контейнер, что оставил на нем вмятину.
Свол схватила его за грудки и еще раз припечатала к контейнеру. Мужчина лишь жалобно всхлипнул.
— Это было невежливо с твоей стороны. Я-то просто хотела с тобой немного поболтать, — покачала головой Кара. — Итак, давай начнем сначала.
Он что-то простонал, едва кивнув на раненую ногу.
— Постараюсь обращаться с тобой хорошо. Мне бы хотелось поговорить о Ламбле.
— Не знаю я никакого Ламбла.
Она ударила его по ноге чуть выше пулевого ранения. Мужчина истошно завопил.
— Нет, знаешь. Ты не стеснялся трепаться о нем и его делах перед своими приятелями.
— Вы, должно быть, ослышались.
— Да я вообще не слышала, чурбан. Я прочитала твое сознание. Ламбл. Вы чего-то хотите, он может это достать. Расценки вас устраивают. «Улыбнись-трава». «Кричалки». «Голубые глазки». «Гляделки». Он много чего может достать.
— Я ничего не знаю! Не знаю!
— Чего ты не знаешь?
— Да что вам надо?!
— Кара.
— Не сейчас. Слушай, чурбан, ты прекрасно знаешь, что мне нужно.
— Не знаю!
— Кара.
— Не сейчас. Значит, так, тупой нинкер, мне надо встретиться с Ламблом. Я должна с ним серьезно поговорить.
— Это можно устроить, — произнес незнакомый голос за ее спиной.
Кара отпустила раненого, и тот со слезами сполз по стенке контейнера. Из переулка появились пятеро громил в кожаных комбинезонах и клепаных куртках, все с искусственно наращенными, усиленными мышцами. Изъеденное кислотными ожогами лицо главаря покрывала плотная сетка шрамов. Кланстеры. Наемные мускулы.
— Вы могли бы меня и предупредить.
— Я пытался.
— Чем могу помочь, члентельмены? — спросила она с ослепительной улыбкой.