Резанов и Кончита. 35 лет ожидания
Шрифт:
– Спасибо, сеньор Хосе, вы очень мне помогаете, – тщательно скрывая насмешку над лицемерием коменданта, кивал Резанов. Он вдруг почувствовал сильную усталость, словно они обсуждали дела не час, а как минимум весь день. Впрочем, Аргуэльо внезапно тоже тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула:
– Вы ведь пообедаете у нас? – спросил он у Николая. – Придется немного подождать, пока вернутся Луис и Гервазио, но вы сможете провести это время с Кончитой…
– Буду очень вам благодарен, – ответил Резанов одной из заученных с детства вежливых фраз.
Они спустились в гостиную, где, как и в тот день, когда Николай пришел в этот дом делать официальное предложение Кончите, сама она уже была там и, судя по ее недовольно поджатым губам, давно сгорала от нетерпения, поджидая своего жениха.
– Займите друг друга, – улыбнулся им с Резановым комендант и вышел из гостиной. Кончита просияла.
– Вы знаете… – заговорила первой Кончита. – Я очень рада, что у нас с вами все складывается именно так.
– Как складывается? – не сразу понял, что она хочет ему сказать, Николай.
– Ну, вот так, как у нас… – замялась девушка, не находя нужных слов. – Вы же помните, как мы познакомились и как потом стали видеться? Сначала случайно встретились, потом гуляли почти что тайком от всех, а потом нас хотели разлучить, но мы не сдались! И сейчас все тоже продолжается очень… как бы это сказать? Не знаю… Скоро мы тоже должны будем расстаться, вы отправитесь в путешествие и только потом вернетесь, а мне придется вас ждать, и я буду очень за вас волноваться. А потом мы вместе поплывем в Россию, и это будет еще одно длинное путешествие… Все это так… – Она снова замолчала, сердито сжав кулачки и чуть не плача от досады.
– Романтично? – подсказал ей Николай, улыбаясь. – Как в книге про любовь?
– Ах нет! Ну при чем тут книги?! – вспыхнула девушка. – Вы меня не понимаете!.. Сейчас я еще попробую объяснить, слушайте! Вот одну из моих подруг уже выдали замуж, как раз перед вашим приездом сюда. Это был очень выгодный всем брак – Тереса из знатной, но совсем не богатой семьи, а ее жених – один из тех, у кого вы, видимо, будете покупать муку, очень богатый. Но женились они не только по расчету, не подумайте – они друг другу сразу понравились! Он ездил к ним в гости несколько месяцев, подружился с ее семьей, ее родители стали очень его уважать. Потом он сделал Тересе предложение, и все согласились. Потом была свадьба, очень пышная и красивая, наша семья тоже была туда приглашена, и еще было множество гостей, и подарков, и платье у Тересы было потрясающее – белоснежное. И сейчас они живут счастливо, я часто бываю у них в гостях, они всем рады, всегда улыбаются и хотят, чтобы у них было много детей. И ведь вроде бы у них все хорошо, нет совершенно никаких причин огорчаться, да? А мне вот почему-то кажется, что такая любовь и такая свадьба – это все-таки что-то не то, им чего-то не хватает. Это слишком обычно, точно так же все происходит у всех, понимаете?
– Вы считаете, что их история – скучная? – снова попробовал угадать мысль Кончиты Николай.
– Да, наверное, так! Именно скучная! – радостно вскинула она голову. – Хотя им-то как раз не скучно, они действительно радуются жизни и думают, что у них все сложилось самым лучшим образом. Только они не понимают, что в их жизни нет ничего особенного – вообще ничего! У них и у всех остальных людей в нашем городе, да и во всей Калифорнии, и во многих других странах, наверное, тоже все происходит одинаково. Вот Тереса хотела венчаться в оранжевом платье, как простые горожанки в Испании – ей даже этого не разрешили, сказали, что выходить замуж можно только в белом. Потому что так принято – и все. И вы знаете – я после этого стала бояться, что у меня все сложится так же! Что с моими родителями познакомится какой-нибудь хороший человек, что он меня полюбит и у меня не будет никаких причин ему отказать, и поэтому мы точно так же будем с ним готовиться к свадьбе, а потом поженимся, поселимся отдельно, у нас родятся дети, и вся наша жизнь будет известна нам заранее, в ней не будет ничего интересного!
На ее красивом лице был написан самый настоящий искренний испуг, и Резанов понял, что она действительно ужасно не хотела повторить счастливую судьбу своих подруг и приятельниц и больше всего радовалась, что у нее все получилось иначе.
– Что же, зато вы можете похвастаться тем, что у вас все необычно, – грустно усмехнулся командор, вновь во всех подробностях вспомнив свое знакомство и брак с Анной Шелиховой. Их история была одной из тех бесчисленных одинаковых историй, которые казались жизнерадостной дочери коменданта скучными и пугали ее своей «обычностью». И если бы Николай попытался объяснить Кончите, что именно такое знакомство с будущей женой и такая семейная жизнь были самым счастливым временем за все сорок два года, что он
– Вы правы, Николай, я как раз это и пытаюсь вам сказать! – щебетала тем временем Кончита. – Мне кажется, что, еще когда я увидела вас в первый раз, тогда, в бальном зале, я почувствовала, что у меня все будет не так! Благодаря вам будет, представляете?
– Догадываюсь… – пробормотал Резанов, с неудовольствием отмечая, что болтовня невесты начала его слегка раздражать. Ему вновь захотелось сравнить эту девушку с Анной, однако теперь сравнение выходило не в пользу Кончиты. Пришлось напомнить себе, что перед ним совсем еще юная и не знающая жизни девочка, которая никак не могла не предаваться романтическим мечтам. «Она еще повзрослеет и все поймет, – сказал он себе. – Она слишком умна, чтобы надолго остаться в этих красивых иллюзиях. Дай ей время, а пока будь снисходителен к этим милым причудам!»
И он спокойно продолжил слушать восторженную речь девушки, не особо обращая внимания на слова и просто наслаждаясь ее красивым голосом. Беседа снова перекинулась на возвращение Резанова в Россию и хлопоты для получения разрешения на их брак, а потом на их будущую жизнь в Санкт-Петербурге. Кончита стала расспрашивать Николая более подробно о том, как они будут жить в России и чем заниматься, и он, снова погрузившись в воспоминания о своей родной стране, принялся рассказывать о балах и визитах к знакомым, стараясь представить все это особенно пышным и привлекательным для молодой, любящей быть в центре внимания девушки. А она слушала его, хлопая своими невероятными ресницами, и, казалось, мысленно была уже там, в российской столице, на каком-нибудь балу или загородной прогулке…
В тот день Николай засиделся в доме Аргуэльо почти до вечера. Но в последующие дни им с Кончитой почти не пришлось видеться: комендант Хосе Дарио сдержал слово, и для Резанова наступило время постоянной работы. Дни, занятые переговорами с торговцами, чередовались с работой на кораблях, на которые теперь постоянно грузили мешки с мукой, крупами и другими продуктами. Николай старался поспеть везде, проверял привезенные в порт грузы, вел подсчеты, торговался, но даже в самые напряженные моменты не мог не вспоминать о Кончите и не ловить себя на том, что он ужасно скучает без ее звенящего голоска и жизнерадостной улыбки. А еще к нему все чаще закрадывались неприятные мысли о том, как его новую жену, жительницу чужой страны и католичку, примут в Петербурге. И чем дальше он размышлял на эту тему, тем сильнее подозревал, что поторопился обещать своей невесте возможность блистать в высшем свете – ее туда могли и не пустить. Однако предупреждать Кончиту и ее родителей об этом теперь было уже поздно. Закупка еды шла полным ходом, зерно уже едва помещалось в трюмы обоих кораблей, а неосторожные признания Николая могли обидеть коменданта, способного так же легко прекратить эту бойкую торговлю. Так рисковать Резанов не мог, и поэтому во время кратких визитов в дом Аргуэльо по-прежнему уверял Кончиту, что в России ее ждет самая лучшая жизнь. А по ночам, лежа без сна на своей койке, проклинал и себя, и коменданта, и голодных обитателей колонии, из-за которых все началось.
Середина лета выдалась особенно жаркой: воздух казался раскаленным, и даже вечерняя прохлада не спасала измученных за день жителей Сан-Франциско от духоты. Аргуэльо больше не устраивали никаких балов и званных вечеров – это было слишком тяжело даже для их молодых детей, не говоря уже о гостях более старшего возраста. Но проводить покидающего Калифорнию жениха своей дочери совсем скромно супруги Аргуэльо не могли, и поэтому по случаю его отплытия в крепости все же был устроен небольшой праздничный ужин. На него были приглашены те коммерсанты, с которыми Резанов вел дела, и кое-кто из родственников Аргуэльо. О состоявшейся за пару дней до этого тайной помолвке Николая и Кончиты не знал никто, кроме ее родных – это удалось скрыть даже от вездесущей прислуги. И поэтому за ужином пили только за самого Резанова, желая ему счастливого пути и выполнения взятой им на себя миссии. Но Кончита сидела рядом с ним, и после каждого тоста он встречался с ней глазами и читал в них не только пожелание удачи, но еще и признание в любви и обещание ждать его, сколько потребуется. И почувствовав в очередной раз эту страстную решимость быть вместе с ним и хранить ему верность, он старался так же безмолвно передать девушке собственное желание вернуться к ней и увезти ее туда, где они больше никогда не расстанутся. А потом, снова заглянув в глаза своей избранницы, Николай видел, что она тоже поняла, что он хотел ей сказать – поняла и поверила в то, что он обязательно за ней вернется.