Резервация Химнесс. Книга 2. Единственная для Барса
Шрифт:
– Лика, – произнес он охрипшим голосом, – иди сюда.
Ее глаза расширились, стали почти вдвое больше. Зрачки превратились в две бездонные ямы. Отчаянно мотая головой, девушка забилась в угол салона.
– Нет… пожалуйста… – воображение уже нарисовало, как Кир выволакивает ее за волосы из машины и бросает в толпу озверевших людей. Лика слишком тщательно изучала веров и их историю, чтобы не знать, как с ними расправляются люди. Суд Линча по сравнению с этим не более чем детская ссора.
Кир глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул, считая
– Послушай, я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь. Ты меня слышишь? Кивни, если поняла.
Судорожно вздохнув, Лика кивнула.
– Отлично. Я хочу, чтобы ты села на переднее сиденье и взяла в бардачке бутылку с водой. Поняла?
– З-зачем?
Она ему не доверяла. Боялась. Это было ясно видно в ее глазах.
– Ты забыла, куда мы едем? Если ты не возьмешь себя в руки, то первый же патруль опознает в тебе вера. И поверь, никто не будет выяснять, как ты здесь оказалась.
Лика моргнула. Слезы сорвались с ее ресниц и побежали вниз по щекам. Теперь она была похожа на девочку, маленькую и беззащитную, и Стромов едва сдержался, чтобы не схватить ее и не прижать к себе.
– Давай, малышка, – прохрипел он, делая шаг назад и поднимая руки, – я не трону тебя. Но ты должна сделать, как я сказал.
Превозмогая собственный страх, Лика выбралась из салона и пересела на переднее сиденье. Ее ослабевшие руки тряслись, когда она открывала бардачок и доставала бутылку. Бутылка оказалась небольшой, на пол-литра, из затемненного пластика. Лика едва не упустила крышку, а потом, приложившись губами к горлышку, поняла, что не может сделать даже глотка.
Вода в бутылке пахла лекарством. Едва заметно, но все же пахла.
– Лика, пей. Три глотка, не больше, – услышала она голос Кира, прозвучавший над самым ухом. – Пей, черт возьми, иначе подставишь нас всех!
В его тоне было столько внутренней силы, что Лика, поддавшись ей, сделала пару глотков и закашлялась. Вода была горькой.
– Все, хватит, – Кир отобрал бутылку, закрыл и бросил назад в бардачок.
– Что ты мне дал? – пискнула девушка.
Обойдя машину, Стромов упал на водительское сиденье и завел автомобиль.
– Особый коктейль. Его составил мой приемный отец, профессор Мещерский. Слышала о таком?
– Д-да…
Лика решила, что бредит. Профессор Мещерский – отчим ее знакомого? Тот самый Мещерский, который разрабатывал генокод первых веров? Господи, да что происходит?!
– Этот коктейль притупляет наши инстинкты, так сказать. Держит внутреннего Зверя в искусственной спячке.
Девушке показалось, что она ослышалась.
– Наши инстинкты?.. – переспросила тревожным эхом.
– Да, – с губ Стромова сорвался горловой звук, похожий на рык, – наши. Потому что я тоже вер. Как и ты.
Он ожидал, что она закатит
Но Лика только шумно выдохнула и закрыла глаза. Смысл истерить? Что-то изменится?
Она еще не успела отойти от первого потрясения, как на нее свалилось второе. Когда на голову внезапно падает весть, что твой отец не человек, а значит и ты не человек, надо время, чтобы свыкнуться со своим новым статусом. Но когда почти сразу же узнаешь, что и рядом с тобой не люди – эта новость меркнет в сравнении с первой.
Вот и Лике сейчас было безразлично, кто рядом с ней – человек или вер. Она пыталась осознать и принять собственную действительность. Коктейль Мещерского, чем бы он ни был, прояснил сознание, успокоил внутреннюю дрожь, даже паника, которая до этого момента сжимала горло холодной рукой – отступила.
– Господи… – непослушными ладонями девушка обтерла лицо, – я вер… вер… и я еду на военную базу…
– Наконец-то, – Кир не сдержал саркастичной усмешки, – я уж думал, сама не поймешь.
– Я не могу туда ехать, – пробормотала она, не слыша его. – Не могу…
– Придется.
– Господи… меня же убьют…
– Сейчас уже не убивают. Арестуют «до выяснения», а когда анализы подтвердят, что ты вер, тебе присудят личный номер, степень опасности и резервацию, в которой ты проведешь остаток своих дней. И я даже могу сказать, в какую из резерваций тебя отправят.
Он произнес это таким тоном, что Лика вздрогнула, а потом посмотрела на него. Кир давно сбросил очки, и сейчас в его глазах, безотрывно смотревших на дорогу, бушевало пламя. Плотно сжатые челюсти мужчины побелели, губы превратились в полоску, а шрам, который в этот момент не был скрыт волосами, стал похож на багровую рану.
– Ты о чем? – пробормотала девушка, чувствуя, как внутри все сжимается. То ли от страха, то ли от предчувствия скорой беды.
– О твоем отце, – процедил он сквозь зубы. – Ты ведь знаешь, кто такой Антуан Андрулеску? Знаешь, иначе бы не знала того, что он вер.
Губы Лики беззвучно выдохнули:
– Он глава резервации Химнесс с 1989 года…
А потом она рассмеялась. Ее плечи затряслись, из глаз брызнули слезы, а из груди рвался гомерический хохот.
– О, господи, – захлебываясь смехом, бормотала она, – мой отец – глава резервации! Вер первого поколения! Нет, это бред какой-то. Если все это правда, то как я выжила среди людей? Почему никто не понял, что я не такая, как все?
Она схватила Кира за руку, отвлекая его от дороги.
– Не знаю, – он бросил на нее хмурый взгляд, – Но у меня есть пара предположений.
– О… может, поделишься? – она состроила гримасу, выражая наигранное изумление.
– Если ты успокоишься.
– Успокоиться? – Лика снова хохотнула, но сквозь этот смех пробивался страх, засевший в глубине души. – Да я спокойна, как труп, которым скоро и стану! Мой отец – вер, я – вер, и еду прямехонько в руки военных! Что мне терять?!
Кир ударил по тормозам.