Резервация.7 эпизод.Финал
Шрифт:
– Твою, блядь, мать… - ошарашено засипел камуфляж. Он слез с Ани и поднялся на ноги. Выпрямился во весь рост – громадный, широкоплечий – сейчас он казался растерянным мальчишкой, вышедшим погулять и оставшимся без семьи и дома.
– Что это… мать вашу… за хуйняяя?!! – услышала Аня его рев. Он обернулся к ней, но девушка уже сумела доползти до автомата и встать на колени. Она направила дуло ему в живот. Положила трясущийся палец на курок.
– Ты что… сука?.. – он дернулся к ней, и она выстрелила. Очередью. Автомат ушел вверх, вывернув
– Сдохни, гнида! – выплюнула Аня кровавыми губами. Шатаясь, она поднялась с земли и поплелась в сторону взрыва.
Раскуроченная дорога дымилась. Взрыв был такой силы, что здание рядом, накренилось, и поплыло, как песочный замок, тронутый волной. От брони осталась почерневшая груда металлолома, в которой угадывались разбитые гусеницы и свернутая набекрень башня. От людей ничего не осталось – только обугленные комки.
Господи, он, что… принес с собой бомбу? – подумала она про парнишку. Попыталась отыскать его взглядом, в надежде, что он мог выжить в этой страшной бойне. Но наткнулась на его оторванную голову. Отвела глаза. Пошатнулась. Выстояла. Набросила автомат на плечо.
Мы часто ошибаемся в людях, - мысленно обратилась Аня к Гаю.
– Во всей этой истории, во всем этом чертовом мире, только этот паренек сделал что-то хорошее. А хорошее, Гай, в резервации делается только так. Ценой собственной жизни.
Аня двинулась вверх по дороге – до дальних цехов оставалось меньше полумили.
Гай сидел у входа в цех, на бетонной глыбе, когда увидел Аню – ковыляющую к нему нетвердой походкой. Он встал. Стянул противогаз. Бросился к ней. И она упала к нему в объятия. Он прижал ее сильно-сильно, почти невесомую, почти не осязаемую в мешковатой куртке и штанах.
– Живая, - прошептал он.
А она билась в рыданиях, крепко вцепившись в его спину.
– Ну, все-все. Ты дошла, ты умница, - говорил он ей, и гладил ее опухшими пальцами по шее.
Аня расстегнула противогаз и сбросила его на песок. Отстранилась от Гая. Вытерла слезы рукавом.
– Ты знал, как звали того парнишку? – спросила она.
– Что?
– Того паренька со шрамом?
– Нет. Не знал. А что… почему ты спрашиваешь?
Она мотнула головой.
– Ничего.
– Ты видела его? – спросил Гай.
Она поглядела ему в глаза.
– Нет. Не видела.
– Он, скорее всего, там. Под землей, - сказал Гай. – Вместе с Антоном. Надеюсь с ними все в порядке…
– Ты, правда, этого хочешь?
Он посмотрел на нее удивленно.
– Конечно. Хочу.
Аня увидела его трясущиеся, покрытые коростами пальцы.
– Что с тобой?
– Газ. Была химическая атака…
Аня посмотрела на свои руки – измазанные кровью и грязью, они были в полном порядке.
– Ты… неважно выглядишь, - сказала она, глядя
– Снимай это, - сказал он. – Куртку, штаны. Это все заражено ядом.
– А ты? – спросила она. – Ты почему не снял?
– Послушай меня… - Гай зашелся кашлем. Его глаза раскраснелись, а из носа потекло. – Послушай меня, Аня… Я спущусь туда. Один.
– Нет!..
– Не перебивай! – рявкнул он, брызнув слюной. – В цеху стоит машина. Наша машина, на которой мы прибыли в резервацию. Ее подлатали, и она снова на ходу. Ты сядешь в нее и поедешь к границе. На полицейской машине. Они тебя пропустят.
– Нет, не пропустят, - испуганно возразила девушка.
Гай присел на бетонную плиту. Ему было трудно стоять – ломило поясницу и ноги.
– Пропустят, если ты будешь с ним.
– С кем?
– В машине лежит тело Льва Кёнига. Упакованное в мешок, со шрамом после вскрытия. Это будет твоим билетом на ту сторону.
– А как же… ты и Антон? Нет, я не могу, Гай…
Он снова кашлял. И теперь Аня увидела у него кровь.
– Они заберут тебя в ведомство. Там ты спросишь Мию. Мию Лавлин. Запомни это имя. Ей ты сможешь рассказать все, что здесь случилось. Тебя возьмут под опеку. Но ты скажешь, что у тебя уже есть дом.
– В Голдтауне?! Ты с ума сошел?
– Ты скажешь, что тебя зовут Индира Пател, - Гай утер окровавленные губы.
– Дом с задним двором. На улице Платанов. С номером 27. Там живет твоя семья. Ты отправишься туда и расскажешь моей жене, что со мной случилось. Отдашь ей это.
Гай протянул Ане пачку ментоловых конфет.
– Я взял несколько. Чтобы почувствовать вкус дома. Там, за периметром, я жевал их, чтобы она не вычислила, что я курю. Но она, конечно же, знала… - Гай улыбнулся воспоминаниям.
Аня опустила руки.
– Я не возьму. Гай! Я не смогу одна добраться до стены!
– Ты сможешь! Посмотри где ты. А ведь говорила, что не сможешь.
– Господи, Гай… - Аня разрыдалась. А он встал и снова обнял ее. Вложил ей конфеты в руку.
– Ты должна жить. Чтобы рассказать об этом. Обо всем, что здесь случилось. Снимай одежду и уезжай. Времени мало. Скоро газ рассеется, и они начнут зачистку.
Она сжала его, что было сил, и бросилась в цех, к машине. Сняла зараженную одежду, хлопнула дверцей, оглянулась на заднее сидение – на черный полиэтиленовый мешок, со страшным грузом. Повернула ключ зажигания и рванула прочь из цеха, к выезду с кладбища поездов.
Гай смотрел уезжавшей машине вслед, а потом поднял с земли автомат. Прошел в цех, к грузовому лифту, болтавшемуся над черной пустотой. Встал на платформу и в последний раз посмотрел на дневной свет. А потом дернул рычаг управления, и лифт, покачиваясь, медленно поплыл вниз.
Конец седьмого эпизода. Финал первой части.