Резервация
Шрифт:
Бритый перестал барахтаться, когда рядом с ним, прямо на дно опустилось устройство, очень схожее с большим кипятильником. Вода, вокруг него, забурлила и температура начала подниматься. Бритый вытянул вперед свой многострадальный хобот и понюхал. Бурлящее устройство явно было железным.
— А что будет, если я откушу кусочек? Может греть перестанет? —
— Не ешь, козленочком станешь, — снова вмешался внутренний голос.
— А пошел ты, я и козла съем! — и с этими словами, Бритый укусил кипятильник.
После кипятильника упала еще какая-то железяка, привязанная почему-то на леску.
— Ну, если я ту съел и ничего, это я и подавно проглочу! — обрадовался Бритый такому количеству еды.
И следующая железяка проглотилась легко, вот только леска сразу залезла куда-то промеж зубов и все.
Охотник, сидевший на берегу отстойника аж подпрыгнул, когда поплавок исчез под жижей. С мечтой о большой ухе, не долго раздумывая, рыболов подцепил сверхпрочную леску к крюку своего вездехода, влез в кабину и дал газа. У него уже было время убедиться, что голыми руками местная рыба не вытаскивается. Вода отстойника вздыбилась, как от взрыва динамита и из нее выскочил кто-то, весь в грязной, скользкой жиже, с горящими глазами, Страшно воя, этот кто-то все-таки оборвав леску, бросился бежать в пустыню.
Охотник, выскочив из вездехода, выхватил парализа-тор и несколько раз выстрелил, но было поздно!
— Черт, — сплюнул он, — пропала уха.
Тем временем Бритый от страха обогнал переднюю линию сафари и когда немного притормозил, понял, что бежит вместе с остальными. И в следующие мгновение небо над ним закрыла развернувшаяся синтетическая сеть.
Бронеход сержанта стоял на высоком песчаном холме возле северо-восточной границы. За ним, в боевом порядке, выстроились другие транспортные средства. Сержант возглавлял отряд засады. Именно на него должны были гнать добычу охотники из центральной
— Вперед! Раздвигаем фланги!
Надрывно засвистели двигатели. Их свист заглушал пронзительный вой сирен.
Отряд засады, клешнями разворачивая фланги, двинул на встречу фронта загонщиков, сжимая кольцо.
— Давай! — в азарте атаки кричал сержант, для которого тоже началось воскресенье.
В самый разгар удовольствия, перед сержантом вспыхнул сигнал связи. Его вызывала центральная база. Сержант с неохотой отозвался.
— Седьмой на связи, — произнес он, продолжая вести охотников.
— Развлекаешься? — спросили с базы.
— По мере сил и возможностей, — ответил сержант, поглядывая вперед.
— У нас тут небольшое дельце, если бы ты согласился, начальство бы тебе зарплату точно удвоило.
— Вряд ли я соглашусь, даже за двойную зарплату, — не отрываясь от охоты, говорил с базой сержант.
— Да, мы знали, что ты вряд ли согласишься, но понимаешь, больше некому. Ты же не оставишь нас в таком положении.
В ответ сержант промолчал.
— Тут дело в сдледующем, — продолжали с базы, — много уродов осталось по полям, по горам, особенно много в районах экватора. Мы их отловим и перекинем кучей на северную Америку. Тамошняя резервация всего-то на пару недель.
— Знаю я вашу пару недель, — усмехнулся сержант.
— Не больше, а зато еще одно сафари устроишь, ну как, по рукам?
Сержант глубоко вздохнул, Ох как не хотелось ему снова смотреть за резервацией. Но бросать своих, в бедственном положении считалось в армии последним делом.
— Черт с вами, я согласен, — сказал сержант, понимая, что до конца года ему точно не выбраться из этой дыры.