Резервный космодром
Шрифт:
Сознание вернулось радужной вспышкой.
Коротко крутанулся калейдоскоп последних событий, промелькнула чернота беспамятства, и почти сразу, мгновенным напряжение мысли и рефлекторным сокращением мышц — попытка встать, пошевелиться, завершившаяся четким осознанием того, что бронескафандр заклинило в узкой расселине…
Скалы.
Теплые скалы неведомой планеты, выше — горы чуть ниже впереди справа и слева — скопления металла, скрытые под оплывшими холмами; в распадках — ядовитая, отравленная промышленными отходами болотная жижа.
Сознание
Где я?
Уж точно не в логре. Значит — жив.
Попытка пошевелится, задействовать сервомускулатуру, успехом не увенчалась, зато резко обозначилось характерное, знакомое в восприятии ментальное поле… инсекта!
Ладно… Вадим прекратил тщетные попытки освободиться, сосредоточившись на проявившем себя источнике ментальной активности.
Рядом, скорчившись в неудобной позе, в обнимку с древней антикварной модификацией импульсной винтовки, застыл инсект. Его поза, продиктованная изломом узкой расселины, доставляла разумному насекомому массу неудобств, но инсект стоически сносил лишения.
Рощин осторожно коснулся его разума.
Инсект вздрогнул. Его фасетчатые глаза, лишенные зрачков, не выдавали направления взгляда, но ментальное напряжение мысли сконцентрировалось на Вадиме.
— Знакомимся? — В непринужденной манере (выработанной долгими тренировками) предложил галакткапитан.
— Креш.
— Вадим.
— Где я нахожусь?
— В предгорьях. Внизу ржавая равнина.
Очень информативно. Особенно если учесть что последние секунды сознания запечатлели бой в космосе. На Алексии никогда не существовало никаких «ржавых равнин», значит это другая планета.
— Креш, как я тут оказался? — Уточнил формулировку вопроса Рощин.
— Тебя притащили носители. А мы их уничтожили.
— Мы это кто?
— Я и Хьюго. Андроид твоей расы.
Несколько секунд Вадим мысленно анализировал полученную информацию.
Во-первых, инсект употребил понятие «Я». Учитывая, что инсекты в подавляющем большинстве являлись носителями общественного разума, некоего общего ментально-информационного поля «муравейника», то позиционировать себя подобным образом мог либо Глава Семьи, либо отдельная особь, попавшая в экстремальные условия, когда мобилизованы все заложенные эволюцией механизмы выживания, характерные для расы инсектов.
— Где твоя семья? — Осторожно осведомился Вадим.
Инсект лишь скрипнул жвалами.
— Я внешний. Одинокий. Разумный.
Все понятно.
— А где Хьюго? — Вадим без дополнительных пояснений предположил, что речь идет о реликтовой модели человекоподобной машины.
— Пошел погибать. — Лаконично ответил инсект.
— Почему?
— Не «почему», а «зачем». — Поправил его Креш. — Мы сбили носители. Они успели подать сигнал. Сейчас появились контроллеры. Они не успокоятся, пока не отыщут виновника гибели носителей.
В рассудке Рощина понемногу начала вырисовываться весьма условная схема произошедших событий.
Видимо его спасательную капсулу перехватили носители, выпущенные с борта инопланетного корабля. В системе Алексии не было других планет, значит, носители способны самостоятельно перемещаться
Куда они доставили трофей?
Несомненно — на базу. Допустим не главную, но ближайшую.
— Где спасательная капсула? — Вновь обратился Вади к инсекту.
— Мы ее бросили в болоте. Тяжело нести. Твой скафандр шел сам.
— Хьюго в состоянии справиться с контроллерами?
— Как получиться. — Уклончиво, но без особого оптимизма ответил инсект. — Они легко берут под контроль кибернетические механизмы.
— Хьюго знает об этом?
— Знает.
— Тогда зачем он рискует?
Креш ответил неожиданным для Вадима философским замечанием:
— У каждого существа свои идолы. Когда рядом нет людей, — Хьюго разумен и осторожен. Он уже был пленником ржавых холмов. Но стоит только рядом с ним появиться человеку, как андроид теряет и разум и осторожность. Он спасает тебя. Уводит погоню. Надежды сбить хотя бы одного контроллера мало. Они прячутся, поднимая своей волей из недр ржавых холмов всех, кто способен сражаться, преследовать, уничтожать. Плохие места.
Вадим не растерялся от обилия обрушившейся на него информации. Собственно, сведения, полученные от инсекта — наверняка всего лишь цветочки.
— Последний вопрос, Креш. Контроллеры властны над твоим рассудком?
— Могут сделать больно, но подчинить — нет. — Ответил инсект. — Они учатся.
— Планета — полигон?
— Не знаю. Я родился тут. Всю жизнь прячусь.
Рощин вновь попытался пошевелиться, на этот раз более осмысленно. Скафандр хоть и заклинило в теснине извилистой трещины, но ему удалось освободить одну руку, уцепиться за прочный выступ камня, и, используя сервомускулы, продвинуться на несколько сантиметров в направлении расширяющегося устья расселины.
Еще немного и он перевернулся на спину.
— Пойдешь со мной? — спросил он у инсекта.
— Куда?
— Спасать Хьюго.
— Странные вы существа — люди. Ладно — андроид. Он запрограммирован служить вам, защищать, жертвовать.
— И пусть жертвует?
— Ну… — Инсект находился в замешательстве. — Хорошо, я пойду. — Неожиданно согласился он. — Хьюго однажды спас и меня. Только ты зря надеешься, что его можно вытащить оттуда. Скорее контроллеры доберутся до твоего рассудка и порвут его на сотни фрагментов. Ты потеряешь целостность личности, будешь бродить по ржавым холмам, пока не умрешь от голода. Здесь сгинуло немало разных существ. И людей в том числе.
Пока инсект рисовал ближайшие перспективы, Вадим задействовал подсистему боевого стимулирования организма.
Полегчало.
Объяснять Крешу, кто такие мнемоники, чем они отличаются от обычных людей — долго и бесполезно. Не время. Инсект, сам того не ведая, выдал Вадиму важную информацию. Контроллеры, с которыми придется столкнуться, обладают способностью воздействовать на кибернетические системы, подчинять их своей воле. И что главное — андроид модели «Хьюго» так же подвержен упомянутому воздействию. Из этого следовал лишь одни вывод — инопланетные формы содержат в своей структуре аппаратные средства, оперирующие языками программирования, разработанными людьми.