Резервуар
Шрифт:
— Ну что ж, снова здравствуй, — спокойно произнёс он, протягивая руку, — Давай сюда ребёнка. И не совершай никаких глупостей. Если будешь паинькой, тебя вернут в лабораторию и забудут обо всём, что произошло. А если вздумаешь сопротивляться…
Хоккеисты осторожно оттолкнулись от пола коньками и тяжело вкатились в комнату, огромные, страшные, распространяющие вокруг себя сухой мертвенный холод.
Крис прижала к себе орущего младенца и быстро помотала головой из стороны в сторону.
— Люди должны знать всё! Вы не можете больше скрывать!
Старший Советник устало потёр висок, прикрыв глаза, словно от головной
Старший Советник развернулся, брезгливо морщась от воплей младенца, и шагнул к выходу из комнаты. Миголь сжалась и дрожала, боясь даже поднять глаза на кровавое месиво на постели — всё, что осталось от Крис.
Клаус Клеменс-Зорге буркнул на ходу:
— Вставай, пошли. Нечего нам тут делать.
Внезапно он дёрнулся и отскочил в сторону — и вовремя. Сразу же прозвучал треск выстрелов, и противоположная стена покрылась круглыми рытвинами пулевых отверстий.
— Выходи, Зорге! — раздался хриплый выкрик из полутёмного коридора. Миголь подняла голову, всхлипнув. Она узнала голос Кайла.
— Доутли? — удивлённо проговорил Старший Советник, прижимая к себе всё ещё орущего младенца и осторожно перемещаясь в более удобное для стрельбы место, — Миголь, идиотка, быстро иди сюда!
Он спрятался за надёжным укрытием — массивной кроватью, с простыни которой капала кровь растерзанной Крис. Его прикрывали ещё и тела убитых оператора и его ассистента, а также металлическая туша устаревшей здоровенной камеры. Миголь тряслась у косяка.
— Иди сюда быстро! — прошипел Старший Советник. Миголь приподнялась и шмыгнула к мужу. Над головой стрекотнуло, и на макушку посыпалась штукатурка, выбитая выстрелами. Миголь пискнула и схоронилась за кроватью, едва не споткнувшись о труп оператора и не свалившись лицом в кровавое месиво на простынях.
— Выходи, хватит прятаться! — крикнул из темноты Кайл снова, — Если не будешь стоять у нас на пути, тебе позволят уйти!
— Ты сам не веришь в то, что говоришь, — ответил Старший Советник, перекрикивая плач младенца на своих руках, — Подумай, если ты убьёшь меня, то тебя уничтожат в ближайшие сутки, где бы ты ни прятался!
— Пусть так, но мы должны закончить начатое! Отдай ребёнка. Его должны увидеть люди.
— Ты всё ещё хочешь осуществить свою бредовую идею о том, чтобы всем рассказать правду?
Миголь с изумлением уставилась на мужа и приоткрыла рот.
— Ты знал? — прошептала Миголь. Муж лишь отмахнулся.
— Люди должны знать! Вы прячете женщин! Мы должны сообщить всем жителям этой колонии правду.
— И ты думаешь, что творишь благо? Кайл, ты идиот! Ты ничего не понимаешь! Ты хочешь, чтобы все узнали, что на планете на самом деле остались биологические женщины?
Ответом было напряжённое молчание.
— Люди давно забыли, что женщина — это такой же человек, как и мужчина, с теми же чувствами, мыслями, правами, — продолжал Старший Советник чуть тише, — В сознании современных людей женщина — это некий признак привилегированного положения, знак престижа. То, при помощи чего размножаются, а размножаться дозволено только лучшим. Но вот в чём загвоздка. Сейчас на планете женщин не просто хватит на каждого мужчину, а даже придётся по две или три. А всё потому, что маятник природы качнулся в противоположную сторону. Конечно, женщин всегда было гораздо больше мужчин, и человечество прекрасно существовало при подобном раскладе. Однако если сообщить сейчас, что в секретных правительственных лабораториях скрывается подобное количество женщин, вполне может начаться самая настоящая гражданская война. Элита — то есть, самые генетически здоровые члены общества — малочисленна по сравнению с низшими слоями. Ты готов к ревущему стаду черни, судорожно нахапывающему себе баб побольше?
В коридоре всё ещё царила тишина.
— Кайл, — произнёс Старший Советник уже вполне миролюбиво, — Всё должно оставаться так, как есть сейчас. Пойми, ведь это идеальная модель общества. Многие колонии попросту вымерли от последствий генетических нарушений, спровоцированных атомной катастрофой в прошлом, а многие сгнили в эпидемиях венерических болезней. Мы же создаём здоровых, красивых и сильных.
— Но вы уничтожили семейную близость. Вы уничтожили святое — Материнство, — донеслось, наконец, из темноты коридора. Старший Советник фыркнул, криво усмехнувшись.
— Да какой прок в этом всём? Ты всегда слишком сильно увлекался историей и семантикой. Тебе так нравятся слова «мать», «отец», «сестра» и «брат»? Тебе не кажется это глупым? Это просто слова.
— Для тебя — это просто слова. Точно так же как слово «женщина» стало просто словом, — угрюмо ответил Кайл, — Скажи мне, ты хоть понимаешь, хоть краешком души ощущаешь, что ты приказал этим ледяным чудовищам сожрать мать своей дочери?
— Небольшое уточнение, — немного нервно перебил его Клаус, — Я приказал нейтрализовать резервуар, в котором синтезировалось из моего биологического материала тело нового индивидуума. К сожалению, не члена общества, а очередного резервуара. Ну да не беда. В лабораториях ещё полно других резервуаров, а семени у меня достаточно, чтобы попытаться синтезировать ещё одно тело. Надеюсь, оно окажется членом общества.
— Отдай ребёнка, Клаус! — крикнул Кайл исступлённо, — Или ты никогда не выйдешь отсюда живым!
Старший Советник поудобнее перехватил пистолет в одной руке и ребёнка в другой, сурово поджав губы и приготовившись к бою, но вдруг медленно растянув губы в улыбке.
В коридоре разносилось гулкое «вжжжжих-вжжжих-вжжжжих».
— Ошибаешься, дорогой мой Кайл, — хохотнул он, — Это ты никогда не выйдешь отсюда живым!
И в следующую секунду в темноте коридора мелькнули ярко-циановые точки. Застрекотал пистолет-пулемёт, а потом беспомощно защёлкал — обойма опустела. Гулко рассекли воздух титановые клюшки, раздались хлюпающие звуки, захлёбывающийся вопль, утробное рычание.