Режим черной магии (Санкция на черную магию)
Шрифт:
— Не волнуйся об этом, — сказала я, кладя салфетку на колени.
Я не могла встретиться с ним глазами, выливая кукурузный сироп на темно-коричневые, почти сгоревшие блины. Они были слишком жесткими, чтобы резать их вилкой, но потом я попробовала кусочек…
— Эй, это вкусно, — сказала я, чувствуя на языке их необычную структуру. — Они не из коробки.
Пирс улыбался и сел напротив меня.
— Нет. Ингредиенты я взял здесь. У Ника были не только яйца и пиво, хотя он, может, и не знает, что с остальными продуктами делать. Я приготовил пир из всего того, что у него
Он заметил, что я смотрю на участок кожи на его шее, и его улыбка стала шире, сделавшись почти дьявольской, и по какой-то причине заставила меня вспыхнуть. Я видела его голым в снегу на Площади Фонтанов; и почему этот маленький участок кожи так притягивал мой взгляд, было мне непонятно. Боже! Я не стану этого делать. Пирс не для меня. Конец истории. Этого не случится. Взорвать корабль и высадить экипаж на остров Безбрачия.
Пододвинув тарелку ближе, я начала перелопачивать ее, и стук моей вилки смешивался с тиканьем четырех часов. Я казалась себе Золушкой, гадая, выдернут ли меня через весь континент, когда солнце сядет ниже горизонта Западного побережья. Конечно, Ник был здесь — если только его не затащили в самолет, летящий в Сан-Франциско — но множество других людей тоже знали имя вызова Ала. У совета были глубокие карманы. Не говоря уже об острове, заполненном вызывателями демонов. Помаши перед ними в Алькатрасе карточкой «освободись-из-тюрьмы-бесплатно», и я думаю, кто-нибудь согласится на это.
Мои движения замедлились, и, поставив локоть на стол, я бросила взгляд на Пирса мимо своей зависшей вилки, обеспокоенная. С этим бы не было проблем, если бы я могла прыгать по линии.
— Насколько сложно путешествовать по линиям? — спросила я, и он вздохнул. — Дай мне передышку, ладно? Я устала от того, что меня все таскают.
— А мне нравится приходить тебе на выручку, — сказал он, — ты такая независимая девушка. Это дает мужчине приятное ощущение, что он необходим — когда возникает возможность. Нет. Ал сказал не учить тебя.
— О, а я думала, что ты делаешь только то, что хочешь? — сказала я, и он усмехнулся, зная, что я пытаюсь втянуть его в это.
Задрав кверху голову, я опустила вилку и откинулась назад со своим кофе, молчаливо демонстрируя, что я больше не съем ни одного его блина, пока он не поговорит со мной. Мои глаза обратились к часам на плите, потом обратно к Пирсу. Тритон говорила, что нужно много времени, чтобы научиться, и, несомненно, чтобы в этом принимали участие гаргульи.
— Биз сказал, ты использовал его, чтобы слышать линии, — напомнила я.
Улыбка Пирса померкла, и он посмотрел на меня сквозь свободно спадающие на глаза кудри.
— Ты хочешь, чтобы у меня были проблемы с Алом, — пробормотал он, опустив взгляд.
— И что? Сделай так, чтобы у меня были с ним проблемы. Научи меня, — вызывающе бросила я.
— Я не могу, — сказал он, делая глоток кофе, — только гаргулья может научить тебя, как слышать линии, а таких больше не осталось.
Слышать? Любопытно.
— Ты научил Биза за день, — тут же среагировала я.
Он даже не поднял голову, пережевывая во
— Биз — гаргулья. Если бы ты могла видеть в своем сознании лей-линии, ты бы смогла освоить это за один день с таким же успехом.
Поставленная в тупик, я повертела вилкой.
— Ладно. Тогда я спрошу у Биза в следующий раз, как увижу его.
Тревога заставила лицо Пирса напрячься.
— Он недостаточно опытен, чтобы учить тебя. Он всего лишь ребенок.
— Хорошо, что ты заметил. Это, казалось, не беспокоило тебя, когда ты использовал его, чтобы найти меня.
Скривившись, Пирс положил свою вилку на стол.
— Я знаю, как прыгать, Рэйчел, — сказал он с легким раздражением в голосе. — Биз был со мной в безопасности. Очень старая гаргулья научила меня, и из-за этого она погибла. Я думаю, что она научила меня лишь потому, что знала, что не переживет ту зиму. И прежде чем ты соберешься на колокольню — демоны истребили всех до последней гаргулий, сохранивших знания о том, как прыгать по линиям, когда эльфы мигрировали в эту реальность.
— Очень удобно, — сказала я, и его брови нахмурились.
— Нет, это факт. Единственной причиной, по которой учившая меня гаргулья выжила, было то, что они считали ее слишком молодой, чтобы знать.
Он начал сердиться, и я отрезала от блина треугольник. Они были слишком вкусными, чтобы их игнорировать.
— Ты можешь попытаться научить меня, — сказала я, поднимая голос.
Пирс посмотрел вверх и вниз, слабо фыркнув от изумления.
— Я знаю, что ум у тебя, как стальной капкан, но это не штудирование книг, это обучение на собственной шкуре, путешествие на свой страх и риск. И для этого тебе нужна гаргулья. Опытная гаргулья.
Раздраженная, я выжидающе посмотрела на него. Пирс съел три куска блина, по каждому из которых он бил вилкой сильнее, чем по предыдущему. Даже у меня ноги начали подпрыгивать.
Издав грубый возглас, Пирс оттолкнул тарелку в сторону.
— Человеку понадобится год линейной теории, чтобы просто надеяться…
— Так, дай мне основу, — перебила я, — что-то, что можно обдумать. Ал не будет возражать против этого. Я хочу сказать, ты же не будешь меня чему-то учить. Просто болтать.
Сделав медленный вздох, Пирс взял в руки кофе, согревая свои пальцы и собираясь с мыслями.
— В книге говорилось о том, что правильнее человеку думать о времени как о потоке, а о нас как об обломках, плывущих по нему, — наконец сказал он, и волна предвкушения заставила меня выпрямиться на стуле.
— Я поняла, — сказала я, сунув в рот еще один треугольник, — очередная великая идея, — пробормотала я.
Брови Пирса поднялись.
— Теперь ты злишься, — проворчал он, и когда я улыбнулась и пожала плечами, он взял оставшийся кусок со своей тарелки.
— Там говорилось, что Безвременье возникло после великой катастрофы, пересекшей время и выплеснувшей небольшое количество потока через преграду, вот как это случилось, — он замялся; потом, словно я не верила, добавил, — это была не совсем преграда, скорее соломинка, держащая свои внутренности тем же самым способом, что держит звезды на небесах.