Режим Easy
Шрифт:
Торговый караван на котором Барри отправлялся, был проходной, мимоидущий, на десяток телег и восемь пассажирских повозок, но мастер Тор договорился, на бартер, что его подмастерье будет на время пути лишним охранником, и поэтому он не платит как пассажир. Правда ехать придется на грузовой телеге в конце каравана, а не в пассажирке, но зато поближе к товару, для пригляда. В качестве аргумента на бедре парня висел красивый полуторный меч, с вензельной резкой, сразу видно, что врученный дворянской рукой, а на тыльной стороне ладони по воле хозяина появилась татуировка в виде щита со скрещенными мечами, дающая право на ношение оружия.
— Ну все, с Богом, молитву за тебя я еще
— Ну, что тронули? — Дернул поводья возница с первой повозки.
Состав из восемнадцати повозок, запряженных всего тремя бронесумами тихонько двинул в сторону леса, набирая ездовую скорость. Сорок лиг они должны были проехать часов за восемь…
Барри откинулся на борт повозки прикрыв глаза, сжав виски руками. Вчерашний день все еще стоял перед взором. Разбитый нос экс-принца, крики, шум и гам поднятый знатью, жесткое этапирование стражей на верхний этаж, часовое ожидание в закрытом кабинете с одним окном, прыжок из которого грозил как минимум сломанным позвоночником. Страх и ужас своего положения и ожидания участи, вот это сходил на день рождения.
Вошедший герцог фон Вестнордский со своим братом, каким-то высокопоставленным чинушей у самого Короля, не предвещал ничего хорошего, видок у них был страшен. И вечно балагуристый Радгар за их спинами с огромной бутылкой рома, который вообще не вписывался в эту картину.
— Барри. — Строгим голосом начал, эрцгерцог Рансет. — От всего нашего рода Вестнордских, хотим объявить тебе благодарность.
Что дальше началось, он себе представить вообще не мог. Пьянка переместилась в кабинет, были еще какие-то люди, хлопающие молодого парня по плечу и все время лезущие к нему обниматься, Радгар весь вечер повторял прием которым Барри вырубил принца, и весь присутствующий бомонд ржал над этой шуткой снова и снова. Все хвалили кузнеца, нелестно отзываясь о его сопернике и подливали и подливали ему в бокал новую порцию рома.
В этот вечер он был героем всей этой публики, которая терпеть не могла принца и спасителем маркизы от надоедливого ухажера. Но как же теперь болела голова.
— И сколькож тебе годков, недоросль?
Буквально через десять минут к нему на ходу запрыгнул пузатый, сидевший в начале пути на три повозки дальше, крепкий мужлан с торчащей во все стороны бородой. Барри невольно окинул его взглядом. Чуть выше, его самого ростом, сутулый, с большим носом-картошкой и хмурым взглядом из-под огромных бровей. В простой серо-грязной рубахе, с вышарканными рукавами и подпоясанной старой бечевкой, за которую был заткнуты ножны, с коротким мечом. Темно-коричневые штаны с заплатками и потайными, не пустыми карманами, и абсолютно новыми кожаными, темно-коричневыми полусапогами. Назад себя он бросил потасканный щит, с огромной зарубиной, проходящей почти через всю поверхность щита.
— Девятнадцать.
— Молод еще, такой меч таскать, где взял? Папка подарил?
Презрительный смешок на губах, вызвал бурю эмоций в молодом парне, которую он с трудом подавил.
— Нет. Нету у меня ни папки, ни мамки.
— Сирота? Значит работаешь на кого-то богатенького. Причем судя по рукам, горбатишься не мало. — Барри невольно взглянул на свои руки. Широкие, мощные ладони покрытые жесткой, потемневшей кожей с крепкими наростами, вместо сотен сошедших мозолей. — Трудягу видно издалека, как бы ты не одевался.
Мужик смотрел на начинающие закрываться ворота, которые они только, что проехали, вообще не поворачивая даже голову в сторону Барри.
— Но как бы к тебе хорошо не относился твой хозяин, какие бы вещи тебе не покупал и не дарил, ты останешься всего лишь
— У меня… Я… — Возмущению парня не было предела. Он хотел высказать этому мужику всё. Выплеснуть на него всю ту бурю эмоций, которая почти затухла. Весь шквал своей правды, которую этот незнакомый человек, даже близко не может знать. Всё, о его неправоте, и то, что он не прислуга, а подмастерье лучшего мастера города, да почти, что сам уже мастер-кузнец, и это в девятнадцать-то лет. И что ему никто, ничего не падает, и на свою одежду заработал самостоятельно. И что у него нет хозяев, есть мастер-учитель, а также лучшие друзья — маркиз и маркиза, которые за него голову оторвут кому угодно и вообще он далеко не последний человек в этом городе, хоть и был сиротой, а имя сделать себе он уже умудрился. Столько всего хотелось сказать, но какие слова должны идти первыми в этом ворохе мыслей его молодой мозг решить не мог, поэтому язык выдавал последнее слово которое мозг обдумал, вырывая его из общего контекста. — … Сам…Маркиз… Сиротой…
— Да не злись ты. — Мужик все же удосужился взглянуть на собеседника, криво ухмыльнувшись. — Все мы молодые — бойкие, да дерзкие. Но это пока жизнь тебя не обломает. И если ты не родился в золоченой люльке, то ломать она тебя будет долго и нещадно. Как тебя звать-то?
Барри стушевался. Страха перед этим мужиком он не испытывал. Силы свои он знал и в обиду себя никогда не давал. Но вот не умение постоять за себя в разговоре, сбило весь воинственный настрой, погрузив мозг в серый густой туман, без малейшего проблеска хоть каких-то мыслей.
— Эй парень, с тобой все нормально? — Мужик похлопал его по плечу. — Меня Гребом звать, а тебя то как?
— Бри. — Почти не раскрывая рта прошамкал парень.
— Ничего не понял. Хотя ладно, мне без разницы, как тебя зовут. Медовуху нам с тобой не пить и девок не тискать. С пырялкой своей аккуратно, лучше лишний раз не доставай — поранишься.
И поднявшись, мужик ушел, прямо по телеге, на другую сторону, сев возле дальнего колеса…
Барри честно нес службу, тихо посапывая на самом краю телеги, накинув на себя какое-то полотнище, лежавшее в телеге. Первый час он честно пытался смотреть на лес, злясь на неожиданного собеседника, и выстраивая в голове схемы диалогов, еще больше злился, что не смог сразу подобрать нужные слова и достойно ответить, а потом муть в голове от похмелья, однообразие леса его утомило, и постоянно моргающее из-за деревьев солнце начало сильно раздражать. В итоге не найдя ничего лучшего, он накинул на голову, какую-то тряпку прикрывая глаза и незаметно уснул, полностью закутавшись в неожиданное одеяло.
На первый мощный толчок он даже не обратил внимания. Но второй подкинул его на полметра вверх, больно приложив об край телеги. Не понимая, что происходит, подмастерье уселся и стянул с себя тряпку, которая по сути его и спасла. На караван напали. Греб, валялся в паре метров от него за большим грузовым тюком, мыча и держась за плечо из которого торчала стрела, у соседней повозки валялся труп стража, прошитый насквозь четырьмя стрелами. Ну как труп? Может еще и живой. Парень присмотрелся повнимательнее, а нет труп, с такими ранами точно не живут. Дальше он увидел еще двоих то ли раненных, то ли мертвых охранников, удачно завалившихся под повозки. Но что сразу пришло в голову, так это-то, что первыми стреляли в бодигардов, чтобы вывести их из игры, и Барри спасла тряпка… под которой он спал.