Режим М. Саакашвили: что это было
Шрифт:
В интервью, которые мы взяли для этой книги, грузинский политолог, президент Клуба независимых экспертов Сосо Цискаришвили рассказал нам и об истории Бакура Кигурадзе:
«Конечно, отдельные политики были объектом нападок, самым популярным было обвинение в шпионаже в пользу России, но это всегда происходило в предвыборные месяцы.
Георгий Хаиндрава, известный кинорежиссер и активный член общества, практически объявлялся агентом. Известный политик Леван Бердзенишвили тоже подвергался обвинениям без всяких реальных доказательств.
Эта антироссийская тема довольно долго служила прикрытием властей и уже даже стала предметом для анкедотов.
…Аналогичное обвинение было еще раньше предъявлено профессору Вахтангу Маисая, который работал в представительстве Грузии в НАТО, потом занимался уже научной деятельностью и являлся заведующим кафедрой в университете, принадлежащем первой матери государства. У нас не только первая леди, есть еще и первая мать, и первый дядя, первых у нас много из окружения президента… И вот этот университет не обмолвился ни словом в защиту профессора, который был арестован просто для того, чтобы отвлечь общественность от так называемого бума военных в 2009 году. В этой операции также есть убитые».
Если на то или иное лицо было сложно сфабриковать дело или это было неудобно по политическим соображениям, организовывали кампанию в грузинских СМИ и называли его «агентом России». В интервью, взятом для этой книги, депутат грузинского парламента Леван Бердзенишвили сообщает:
«Я не говорю о таких преступлениях, например, когда господин Саакашвили назвал некоторых людей в Грузии агентами России, шпионами. Я вместе с четырьмя парламентариями тоже был назван российским агентом. Хотя, конечно, никакого серьезного обвинения выдвинуто не было, но это повлияло на мой имидж. в Грузии очень легко было объявить любого человека шпионом и сфабриковать дело».
В аналогичном интервью режиссер-документалист Давид Цинцадзе подводит итог:
«Ярлык агента иностранного государства — агента Кремля — без предъявления фактов и ордера приклеивали всем, кто им не нравился. Всех, кто придерживался другого мнения, объявляли агентами России — и спортсменов, и режиссеров, и политиков».
Ниже мы перечислим лишь несколько из множества «дел» режима Саакашвили.
Дело Мераба Ратишвили
В случае политолога, основателя и президента Тбилисского клуба политических дискуссий Мераба Ратишвили доказать связь с «иностранными разведками» не удалось, и ему были подкинуты наркотики. Он был арестован 26 октября 2007 года. Незадолго до своего ареста Ратишвили возглавил в Тбилиси Координационный научный центр, созданный по инициативе директора Ганноверского института по проблемам исследования федерализма Йоханнеса Траута.
Ратишвили был признан политзаключенным в докладе Международной федерации прав человека (2009 год), в отчетах Народного защитника (2007 и 2008 годы), в отчете НПО «Информационно-документационный центр по правам человека», в заключении, подготовленном Объединенной оппозицией (23 января 2009 года). Также он упоминается как политзаключенный
«Больше 7 месяцев прошло с момента вашего ареста. По какому обвинению вы были задержаны и каковы реальные мотивы?
Спецслужбы МВД Грузии заранее спланировали и провели совершенно безосновательную и незаконную спецоперацию при поддержке прокуратуры и судебных властей страны. Те незаконные действия, которые осуществили против меня, не умещаются ни в какие рамки демократического, цивилизованного и правового государства. Мой арест и обыск в моей квартире были проведены с полным нарушением юридических норм. Требования предоставить мне возможность пригласить свидетелей и адвоката были отклонены. Параллельно было осуществлено нападение на офис Национальной ассоциации гольфа Грузии, президентом которой я являюсь, и на квартиру, в которой я временно проживал.
Из кармана моего пиджака, который был отутюжен за полчаса до этого, извлекли наркотическое средство метадон в количестве 8,4 грамма, из квартиры и офиса взяли мои личные принадлежности, включая деньги, компьютер.
Кстати, они в протоколе обыска не зафиксированы. Мне вменили предварительное двухмесячное заключение, которое длится вот уже более семи месяцев. Дело было возбуждено на основании статьи 260 Уголовного кодекса Грузии (незаконное изготовление, приобретение, хранение, реализация наркотических веществ). Эта статья предусматривает наказание от 8 до 20 лет либо пожизненное заключение. В настоящее время идет судебный процесс. Так что пока не имею возможности представить подробности, чтобы нас не обвинили в давлении на суд.
Скажу только одно. То, что мотивом и причиной моего ареста не были наркотики, подтверждается хотя бы тем, что ни после моего задержания, ни при проведении следствия (которое невозможно назвать следствием) меня ни разу не спросили, когда, от кого и за какую цену я приобрел наркотики и когда я их использовал. После моего задержания в течение двух месяцев я ни разу не встретился со следователем Специального оперативного департамента Рамазом Эджибиа. Когда после настоятельных просьб адвоката он наконец явился в Глданскую тюрьму, я его спросил: «Неужели вы не интересуетесь, от кого и когда я приобрел наркотики?» Молодой человек возраста моего сына не смог посмотреть мне в глаза и сказал: «Вы же знаете, господин Мераб, что происходит?»
Так в чем же кроется настоящая причина вашего задержания?
Когда мне присудили двухмесячное заключение, меня перевели в тюрьму № 5, так называемую губернскую тюрьму, где три дня спустя двое сотрудников МИД Грузии (как я потом выяснил, высокопоставленные сотрудники контрразведки) начали со мной проводить «дружеские беседы» в кабинете директора тюрьмы. Они заявили, что являются уполномоченными лицами руководства МИД. Исходя из интересов страны, наши встречи должны были быть проведены конфиденциально, то есть без уведомления прессы, также об этом не должны были быть информированы адвокаты. Я согласился соблюдать конфиденциальность, если это в действительности касается безопасности страны. И все-таки я спросил: каким образом под понятие «интересы страны» подпадает сделанная мне насильственная инъекция наркотика или тайком вложенный в мой карман метадон? Они свободно ответили, что все это исходит не от них, а если наши встречи окажутся «результативными», этот вопрос будет вообще снят с повестки дня.