Резидент свидетельствует
Шрифт:
— В парламенте неделю тому назад обсуждались кандидатуры на пост нового премьер-министра. Там были подвергнуты обсуждению двое возможных кандидатов — Паасикиви и Кекконен. Но от Кекконена получили категорический отказ. При этом Кекконен добавил, что самым подходящим кандидатом на этот пост является Паасикиви. После отказа Кекконена парламент утвердил Паасикиви на пост премьер-министра. Только поэтому я и осмелился назвать его первым кандидатом в премьеры, — улыбаясь в свою очередь Жданову, ответил я. — Тогда же Ахти рассказал мне, а я передаю вам, что в
— Как сам Кекконен отреагировал на такое предложение Ахти? — нетерпеливо спросил Жданов.
— Я тоже спрашивал об этом Ахти, и тот ответил мне словами самого Кекконена, что если ему будут предлагать пост министра юстиции, то отказываться он не будет.
— Продолжайте встречи с Ахти, который, как видно, сам талантливый человек, и если ему потребуется наша моральная поддержка, окажите ее, — твердо сказал Жданов.
Рассказал Жданову о том, что источник влияния Монах намерен встретиться с Паасикиви.
Жданов перебил меня:
— Расскажите, а кто такой Монах?
— Это финн, сообщивший мне 11 июня 1941 года о том, что фашистская Германия 22 июня начнет войну против Советского Союза и на ее стороне в войну против нас выступит и Финляндия.
Жданов вопросительно посмотрел на меня и строго спросил:
— Ну-ка, повторите ваш рассказ о сообщении Монаха.
Во всех деталях, слово в слово, я рассказал ему, при каких обстоятельствах Монах получил эту информацию и от кого она исходила.
Жданов торопливо спросил:
— Вы эту информацию посылали в Москву?
— Да, информация была послана в тот же день, час спустя после ее получения. Она была послана «молнией» начальнику разведки Фитину с просьбой о немедленном докладе наркому Берии. Вскоре мною было получено подтверждение о вручении информации наркому.
Я видел, что мой рассказ сильно взволновал Жданова. Он быстро встал из-за стола, стал ходить по комнате, напряженно размышляя. Через минуту сел за стол и, глядя в мою сторону, тихим голосом, как бы рассуждая сам с собой, произнес:
— Такая информация мне не встречалась, — и чуть позже, глядя на меня в упор, взволнованно спросил: — Докладывалась она Сталину?
— Сталину эта информация докладывалась спецсообщением в день получения ее из Хельсинки. Второй раз она докладывалась Сталину лично Фитиным в присутствии Меркулова 17 июня 1941 года. Об этом мне рассказывал сам Фитин.
Жданов затих, продолжая в упор смотреть на меня немигающими глазами. Мне показалось, что он не замечает меня и все еще находится в возбужденном состоянии. Чтобы прервать его молчание, сказал, что после посещения Монахом Паасикиви результаты их беседы доложу. Жданов посмотрел на меня и уже спокойным голосом заметил, что Монаху можно доверять. Ведь он, рискуя жизнью, доказал свое доброе отношение к СССР.
Утром
Выйдя из душного помещения резиденции на свежий воздух парка, я спросил себя, почему мой рассказ об информации Монаха о войне так сильно взволновал Жданова? Тогда ответа я не нашел. Нет его и теперь, хотя прошло полвека…
Новое качество разведки: «Источники информации» становятся «источниками влияния.»
Очередной круг встреч начал с Моисея. На вопрос о том, как ведут себя таннеровцы и их покровители, Моисей ответил, что некоторые из них перекрашиваются в либералов, а вся их деятельность направлена на сохранение своих постов. Точно так же ведут себя лидеры Аграрного союза, Коалиционной партии и других.
На мой вопрос, что надо предпринять, чтобы отстранить от руководства партий антисоветских лидеров и лишить их влияния на правительство, источник ответил:
— Имеется единственная возможность — предание Рюти, Таннера и других виновников войны народному суду. После этого многие проблемы во всех партиях можно будет решать без особых усилий.
— Правильнее было бы сначала прогнать это правительство в отставку и сформировать новое правительство во главе, например, с Паасикиви, — стал я размышлять вслух.
— Без согласия президента и парламента свалить правительство невозможно, — ответил Моисей.
— Ну, а если вы, например, посоветуете Вуори, чтобы он ушел в отставку и уговорил министра Фагерхольма сделать то же в знак протеста против действий правительства. А затем они потребуют отставки правительства. Можно так сделать? — спросил я.
Моисей сидел в глубокой задумчивости.
— Да! — наконец сказал он. — Но Фагерхольм? В политике непредсказуем, хотя и жаден.
— Перед ним будет большая перспектива, если Таннер пойдет под суд.
Моисей согласился попытаться свалить таким путем правительство Кастрена…
В середине октября мне позвонил шеф протокола МИД Финляндии Хаккарайнен и попросил встречи в связи с предстоящей передачей нам советской гражданки, осужденной в 1943 году к пожизненному заключению за шпионаж. Я ответил ему, что мне это дело неизвестно, и переадресовал его к нашему военному представителю.
На самом же деле мне было хорошо известно это горестное событие. Начало его относится к середине 1942 года. В то время в СССР два молодых разведчика приступили к подготовке девушки, финки по национальности, в качестве радистки для заброски в Финляндию. Отец ее финн из той группы О. К уусинена, что перешла в СССР из Финляндии в связи с преследованием их как коммунистов. Через несколько лет ее отца репрессировали как врага народа. Эльвина (такова ее кличка) осталась с матерью и переживала трагедию гибели отца. В Советском Союзе она закончила среднюю школу, поступила в пединститут и получила диплом педагога средней школы по русскому языку.