Рибут. Дилогия
Шрифт:
– Стоп, – вздохнула я.
Он уронил руки и посмотрел виновато:
– Извини, я стараюсь…
– Да знаю.
Я заправила за ухо прядь волос и нахмурилась, глядя в пол. Меня вдруг осенило.
– Что случилось? – спросил Каллум.
– Я что-то делаю неправильно? – спросила я тихо, стыдясь других тренеров. Я была лучшей. Я не могла ошибаться.
– Ты все делаешь правильно. Это я недотепа.
– Наверное, я не так объясняю. Или плохо учу. Хочешь перейти к другому тренеру?
–
– Точно? Я не хочу, чтобы ты провалился из-за меня.
– Ты же знаешь, что ты ни при чем, – сказал Каллум, опять округлив глаза. – Пожалуйста, не отдавай меня никому.
– Тогда скажи мне, что я делаю не так.
Он замялся:
– Я не знаю. Вроде все правильно… Наверное, я просто не понимаю, как двигаться с такой скоростью. Я пытаюсь запомнить, но ничего не держится, а мозг не слушается тела. Словно учишься танцевать и не знаешь, куда девать ноги, и все кажется бессмыслицей.
Мои брови взлетели вверх.
– Ты умеешь танцевать?
– Конечно. – Он удивленно посмотрел на меня. – Это обязательное требование.
– Чье?
– Школ. Это базовый навык. А разве в трущобах не учат танцевать?
– Нет. Там точно не учат. – Я закатила глаза: ох уж эти рико. – Там повезет, если историк продержится несколько месяцев.
– Ничего себе.
Неожиданно для себя я порывисто протянула к нему руки:
– Научи меня танцевать.
– Что? – поразился он.
– Танцевать научи.
– У нас нет музыки!
– Ну и что? Представим, что есть. – Я нетерпеливо покачала руками. – Давай же!
Он шагнул вперед и обнял меня за талию. Лицо мое вспыхнуло; по коже пробежали колкие мурашки. От тепла его рук по всему телу разнеслись мелкие трепетные волны.
– Руку сюда, – сказал он и положил одну мою ладонь себе на плечо, а другую накрыл своей лапищей; мне вдруг захотелось сплести наши пальцы и прижаться к нему плотнее.
При этой мысли я заморгала и потупилась, упершись взглядом ему в грудь. Мне хотелось приложиться к ней щекой. Почувствовать тепло и вдохнуть его свежий, живой запах.
– Ты такая маленькая, – сказал он.
Я увидела улыбку, заигравшую у него на губах. Он не сказал ничего нового, но я все равно улыбнулась.
– Да, я замечала.
– Извини. Это очаровательно.
Мне показалось, что слово «очаровательно» не очень подходило ко мне. Скорее, к нему.
– Мы не танцуем, – напомнила я.
– Ладно. Я делаю шаг назад, ты тоже. – Он глянул вниз: я наступила ему на ногу. – Нет, ты должна ждать меня. Я веду.
– Почему это ты ведешь?
– Потому что ты понятия не имеешь, что делаешь.
– Справедливо.
Он шагнул назад.
– Двигайся быстрее, – сказал он, так как я по-прежнему стояла на месте.
Я рассмеялась,
– Мы бы затанцевали раньше, если бы я знал, что сумею тебя рассмешить!
Я шагнула к нему, улыбаясь ему в унисон.
– Теперь назад, – скомандовал он тихо, сжигая меня взором.
Чуть не запутавшись в ногах, я так и сделала, и он крепче придержал меня за талию. Как было бы легко обвить его руками за шею, прижаться всем телом и забыться в этих объятиях!
Подняв голову, я увидела веселые искорки в его глазах. Неужели он прочел мои мысли?
Нечаянно я снова отдавила ему ногу, и он хохотнул:
– По крайней мере, ты не во всем хороша!
– Чем это вы занимаетесь? – Грубый голос охранника разогнал чары, и я отскочила от Каллума.
– Тренируемся, – ответила я, надеясь, что щеки не слишком пылают.
Охранник нахмурился. Глядя на его непомерно густые усы, скрывавшие весь рот, я едва не поморщилась от отвращения.
– Что-то не похоже!
– Мы пробуем новые способы. К нему нужен особый подход.
– Еще бы, – буркнул охранник. – Ладно. Но долго я этого не потерплю.
Я кивнула, и он потопал прочь; затем опять занял свой пост у двери.
– Давай дальше, – сказала я Каллуму.
Он так стремительно заключил меня в объятия, что у меня захватило дух.
– Куда же девается эта скорость, когда мы деремся? – осведомилась я, едва мы возобновили движение.
– Это мне нравится больше, – тихо ответил он.
Мне следовало сказать, что никому нет дела до того, что ему нравится. Но я лишь покачала головой.
– Сейчас я буду тебя кружить, – предупредил он, отступая и поднимая руку.
Я больше не боролась со счастливой улыбкой на своем лице. Мне хотелось, чтобы это скольжение по сверкающему полу спортзала под неслышную музыку длилось вечно. Я и так позволила этому продолжиться дольше, чем собиралась; разрешила себе позабыть о том, что лишь искала способ сделать из него лучшего охотника, лучшего убийцу.
Наконец я выскользнула из его объятий и выбросила кулак, но отдернула, не коснувшись лица. Он остановился, и я помотала головой, указав на его ноги.
– Продолжай двигаться. А потом бей.
– Сердитый танец! – рассмеялся он.
Я ударила снова, и он блокировал мою руку, продолжая двигаться, как будто мы все еще танцевали. Я невольно просияла:
– Молодец.
Мы долго кружили в нашем изломанном танце, нанося удары и двигаясь так, что у меня в животе оживал странный теплый комок. Я не сводила глаз с его тела, подмечая мышцы, которые вздувались, когда он сжимал кулак. Очертания бедер под черными брюками. Его напряжение, когда он отражал удар.