Ричард Блейд Айденский

Лорд Джеффри

Ангол бар Стам, молчавший до сей поры, протянул в сторону Блейда длинную костлявую руку.

— А чем лучше этот? Может быть, все Ригоны — пьяницы и бабники?

— Не думаю, — пристальный взгляд Айпада бар Нурата обшарил могучую фигуру Блейда. — Этот молодой нобиль из Диграны совсем не похож на сына Асруда. Он смуглый и темноволосый, как все люди с Западного Предела, а значит, в нем течет чистая кровь… — младший Нурат посмотрел на Лидор и осекся.

— Чего уж… — пробормотал бар Стам. — Всем известно, что у Асруда была жена хайритка, и дети его наполовину варвары по крови… и сын, и эта красавица, что стоит перед нами.

Блейд покосился на супругу, но та и бровью не повела. В империи не жаловали

и побаивались хайритов, хотя никто не собирался отказываться от их услуг на поле брани — северная конница была непревзойденной. Однако наемников из Хайры не любили, словно предчувствуя, что когда-нибудь их арбалеты и франы забьют последний гвоздь в крышку имперского гроба. Лидор придерживалась иного мнения, втайне гордясь своим хайритским происхождением. Собственно говоря, как и у самого Блейда, у нее отсутствовала кровная связь с империей, ибо старый Асруд был не айденитом, а ратонцем, агентом Хорады. Но об этом она не знала ничего.

— Разумеется, ты прав, — бар Савалт кивнул Анголу бар Стаму. — И наш пресветлый император прекрасно разбирается в таких вещах… Вот потому-то он и решил, что древнюю и славную фамилию должен возглавить нобиль с запада, из тех мест, где испокон веков жили бар Ригоны…

— И сейчас живут, — закончил Ангол. — Диграна очень далека от Стамо, но я слышал, что в тех краях полно обнищавших потомков Ригонов… Ты уверен, что этот, — он бесцеремонно ткнул пальцем в Блейда, — самый достойный?

— Так полагает Пресветлый, — коротко заметил бар Савалт и повернулся к Айнору. — Не пора ли огласить эдикт?

— Что ж, можно и огласить, — старший из Нуратов потянулся к свитку, лежавшему на столике, и развернул его. Это был превосходно выделанный пергамент, исписанный золотыми буквами и украшенный вдвое большим количеством печатей, чем брачный контракт Блейда; под текстом стояла размашистая подпись — след божественной руки Пресветлого. Бар Нурат откашлялся и начал читать.

Волеизъявление айденского владыки было подробным, детальным и длинным. Правда, в нем ни слова не говорилось о заслугах Арраха, сына Асринда, и его почтенного отца, торившего сейчас морскую дорогу на восток; Пресветлый больше напирал на то, что озабочен упадком, грозящим могущественному и славному роду Хранителей Запада, а посему, в милости своей, решил отдать вотчины Асруда бар Ригона, его титулы и звания достойному дворянину из Диграны, доказавшему свои права не только древними грамотами, но и супружеством с дочерью поименованного Асруда, от коего брака произрастут новые и крепкие побеги — к чести фамилии и к пользе империи. В заключение Аррах, сын Асринда, объявлялся владетелем всех имений и прочего имущества, до сих пор удерживаемого казной (тут следовала подробная опись), а также пэром империи. Наместником Запада, Хранителем Западных Пределов — каковой титул он мог вырезать на своей печати, высечь на своем щите и на воротах своего замка.

Закончив с официальной частью, почтенный Айнор хлопнул Блейда по плечу и вложил в его правую руку драгоценный свиток, а в левую — чашу с вином. Пэры неторопливо поднялись, приветствуя нового собрата, раздался тонкий звон стеклянных сосудов, послышались шуточки в адрес Лидор: один желал ей двойню, другой — тройню, а третий предлагал свои услуги, если муж будет плохо справляться с делом. Блейд выпил и щелкнул пальцами.

Чос тут же очутился радом, словно не у двери торчал, а прятался за хозяйской спиной. Кофр был уже раскрыт, и из его бездонных глубин слуга извлек золотой футляр, в котором должна была упокоиться императорская грамота. Тут кое-кто из вельмож не удержался от восхищенного вздоха, ибо футляр покрывали редкостные синие камни с Перешейка и подобранные им в тон голубые жемчуга из далекого Рукбата. Да, что ни говори, этот молодой бар Ригон умел продемонстрировать свое уважение Пресветлому!

Футляр

с эдиктом исчез в сумке, словно ставя точку в долгом и трудном деле, что началось два года назад в пыточной камере бар Савалта, где висел над огнем старый Асруд, а завершилось здесь, в зале Имперского Совета, куда уже внесли новое кресло с гербом бар Ригонов. Кресло это было установлено на подиуме, но Блейд, смерив дистанцию от стены до центра зала, решил, что вскоре для него найдется более достойное место.

* * *

Назад возвращались прежним порядком, только теперь Чос с драгоценным баулом ехал сразу за господами. Мантию он снял, как и свои серебряные украшения, и был несколько задумчив, словно прикидывая, куда лучше всадить кинжал щедрейшему бар Савалту — в горло ли, меж ребер или в печень. Его хозяин размышлял о том же.

Лидор, обычно свежая и румяная, как майская заря, была бледна. Заметив это, странник похлопал ее по руке, сжимавшей поводья, и улыбнулся.

— Не унывай, детка. Так или иначе, мы добились чего хотели.

Она молча кивнула, подняв на него глаза, в которых стояли слезы. Видно, допрос в Совете дался ей нелегко.

— Теперь займемся бар Савалтом, — заметил Блейд, и по губам его скользнула зловещая улыбка. Веки Лидор дрогнули.

— Стоит ли, Эльс, милый?.. Отца уже не воскресишь…

— За всякое деяние положено воздаяние, — лицо странника посуровело. — Но мы должны учитывать не только мотивы мести, детка. Бар Савалт, испросив у Пресветлого этот эдикт, одновременно подписал и собственный смертный приговор.

— Почему? — глаза Лидор округлились.

— Подумай сама, любимая! Ведь мы обманули его, поманив сладким куском! Эта история с отцовскими записями, которые ты якобы нашла… Экспедиция в Сайлор для их проверки… Все это ложь! Но щедрейший поверил в нее, получив аванс — перчатки…

— Молнии Айдена?

— Да, молнии Айдена! Сей магический талисман реален и находится у него в руках… и заставляет думать, что все остальное тоже правда. Вот почему мы получили и титул, и звания, и все твои поместья… А теперь представь себе, что произойдет, когда обман откроется. Ведь рано или поздно этого не миновать! Если, к примеру, этот бар Кейн, лазутчик щедрейшего, не вернется в течение года, у Савалта могут возникнуть вопросы… И он, как минимум, пошлет в Сайлор меня, а ты останешься заложницей!

Лидор вздрогнула.

— Что же нам делать, Эльс? Ведь ты… ты же не собираешься открывать ему дорогу на Юг? Настоящий путь?

— Разумеется, нет, малышка. Но бар Савалт все же отправится туда — прямо в загробное царство светлого Айдена.

— А… а император? — спросила она, помолчав. — Что сделает он, узнав о нашем обмане?

— Ничего, если удастся доказать, что обманул его бар Савалт. И если к тому времени щедрейший будет мертв… — Блейд мрачно усмехнулся. — Ты помнишь, о чем написано в грамоте Пресветлого? Там нет ни слова о наших обязательствах… я имею в виду это путешествие в Сайлор… Нам вернули титул и земли, дабы славный род бар Ригонов не захирел и мог по-прежнему служить империи! Вот так! — он пристукнул кулаком по высокой луке седла, — Я даже сомневаюсь, что бар Савалт поведал Пресветлому всю правду… особенно насчет перчаток с молниями Айдена…

Кони шли неторопливой мерной иноходью. Лидор задумалась, покачиваясь на спине своей белой лошадки, ее зрачки потемнели, губы сжались.

— Ты думаешь, кроме Савалта и, быть может, Пресветлого, никто не знает об этой истории? Ни Нураты, ни бар Стам, ни чиновники щедрейшего? — наконец спросила она.

— Почти уверен в этом. И вскоре выясню наверняка.

— Как?

— Выясню, — буркнул Блейд, грозно сверкнув глазами.

— Но все равно останутся свидетели… этот бар Кейн, например. Если он вернется, да еще вместе с твоим… твоим отцом…