Ричард Блейд, пророк
Шрифт:
Они упали на колени, в ужасе закрыв лица ладонями. Да, бедные варвары и в самом деле оказались очень религиозны! В этом была из сила — и слабость.
Блейд шагнул к правому, к тому, который стрелял в него, и потряс воина за плечо.
— Мне нужен Сиркул! Где он? Говори! Или ты хочешь вечно мучиться в Бездне?
— Господин ушел на юг, к Итору… — прошептал горец. — Точно не знаю куда… С ним много людей…
Значит, эта застава — не последняя, понял Блейд. Удастся ли обойти остальные?
— Вас должны сменить? — спросил он. — Кто? Когда?
— Нет. Нам приказано
— Хорошо, — Блейд кивнул, неторопливо вытягивая меч. Больше эти дикари ничего не знали. Он не мог подарить им жизнь — да и вряд ли они приняли бы милость от демона. Скривившись, он ударил — раз, второй. Потом собрал свои стрелы, оттащил трупы подальше от тропы — чтобы Аста не напугалась, и поглядел на солнце. До заката было еще с полчаса.
Итак, поле боя осталось за ним. Сунув арбалет под мышку, странник направился вниз, туда, где оставил Асту, но вдруг стукнув себя ладонью по лбу, свернул к груде мертвых тел, сваленных меж камней. Он подобрал длинную горскую стрелу, переломил древко, вымазал его кровью и сунул в колчан.
Они с Лейтоном не договаривались о конкретном знаке опасности. При случае он мог послать записку — так, как сделал это в Таллахе; однако не всегда хватит времени что-то написать. И прочитать! Сломанная стрела или ветка, нож с окровавленным лезвием являлись более приемлемым сигналом: получив его, Лейтон отреагирует моментально. Приемный бокс Малыша Тила, обширный длинный зал с бетонными стенами, в торцах которого были установлены телепортационные пластины, находился под постоянным наблюдением телекамер, связанных с компьютером. Блейд знал, что даже песчинка, возникшая под ярким светом мощных бестеневых ламп, будет тут же зафиксирована, тревожный звонок поднимет на ноги всю лейтоновскую команду, и спустя минуту или полторы его вернут. В основном это время уходило на оценку переданного объекта — посылка или сигнал тревоги, — которая производилась самим Лейтоном или его ассистентами; компьютер работал неизмеримо быстрее и мог выдернуть странника обратно за доли секунды. Правда, Блейду эти ничтожные мгновения в момент переноса представлялись веками.
Он нашел Асту там же, оставил час назад. Она тихонько посапывала, свернувшись калачиком, укрытая не только плащом, но и густыми вечерними тенями, что тянулись от камней и западной стены ущелья. Блейд постоял с минуту, глядя на каштановые локоны, полуоткрытый рот с пересохшими губами и голубую жилку, едва заметно дрожавшую у нее на виске. Ради этой девочки он переправил в Бездну уже два десятка человек — считая с «железными горшками», пустившимися за ними в погоню в предгорьях. Впрочем, дочь Ричарда Блейда стоила того; цена чужой крови, которой он расплачивался за нее с Вечным Огнем, не казалась страннику чрезмерно высокой.
Он похлопал девушку по плечу.
— Что?.. — встревоженно начала она, но вдруг осеклась, заметив кровавые пятна на его куртке. — Куда ты ходил, Ричар? Ты ранен?!
— Демоны неуязвимы, детка. Это чужая кровь.
— Людей Сиркула?
Он кивнул.
— Да. Тех, что поджидали нас вверху.
Аста
— Сколько у нас времени? Они идут за тобой? — Девушка начала поспешно сворачивать плащ.
— Они лежат. А мы — мы съедим их ужин, погреемся у их костра и переночуем в их хижине.
Выпрямившись, Аста прижала руки к груди; Блейд заметил, что пальцы ее дрожат.
— Ты… ты убил их?
— Разумеется.
— И Сиркула?
— Нет. Его там не было. Одни горцы, несчастные дикари, которых он пустил по нашим следам.
— О, Вечный Огонь! Столько смертей и крови… ради меня… Сумею ли я замолить этот грех?
— Сумеешь, — Блейд подтолкнул ее к тропинке. — У женщин это получается гораздо лучше, чем у мужчин.
— Почему? — в наступающих сумерках ее огромные глаза казались темными.
— Потому что женщины рожают детей, глупышка. Мужчины уничтожают, женщины создают… как правило, так… — Они уже шли по тропе к перевалу. — Вот почему убить женщину гораздо больший грех, ведь она могла бы дать жизнь целому роду. Смерть женщины — смерть множества ее потомков, понимаешь? Разве в святых книгах Киртана об этом не сказано?
Она покачала головкой.
— Нет.
— О чем же там говорится?
— Женщина должна услаждать жизнь мужчины… покорствовать его желаниям… вести дом… молиться…
— Все это ложь! — Блейд обошел девушку справа, стараясь заслонить груду трупов в двадцати шагах от тропы. Впрочем, в сумерках она походила на большой округлый валун, застывший в каменной неподвижности. — Вечный Огонь породил мир — подобно тому, как женщина рождает дитя; разве он хочет, чтобы женщина в этом мире была игрушкой мужчины?
— Ты говоришь странное, — Аста задумчиво теребила локон, выбившийся из косы. — В наших книгах написано иначе.
— Потому что их писали люди, а не Бог, девочка.
Она помолчала, потом нерешительно подняла к нему смутно белевшее в полумраке лицо.
— А ты, Ричар… ты много убивал?
— Много. — Ему не хотелось об этом вспоминать.
— И женщин?.. Женщин тоже?
Блейд вздохнул. Как трудно разговаривать с детьми, особенно с теми, кто стоит на пороге зрелости!
— Да, — неохотно признался он, — и женщин тоже. Хотя я не назвал бы их так.
— Почему?
— Видишь ли, детка, женщина, изменившая своей природе, своему предначертанию, становится чудовищем.
Когда они пошли к шалашу, уже стемнело. Эта неказистая постройка из жердей и шкур смутно напомнила Блейду индейский вигвам. У порога тлел костер; рядом, прямо на земле, стоял медный котелок на трех ножках с каким-то густым варевом — оно было еще теплым. Вероятно, горцы ели эту кашу руками; Блейд не обнаружил ни чаш, ни чего-либо напоминающего ложки.
Аста откинула полог и они, встав на колени, скользнули в шалаш. С облегченным вздохом Блейд опустился на травяную подстилку у самого входа, сбросил с плеча мешок и оглядел убогое жилище. Два полных меха воды, объемистый куль с крупой, толстый ломоть сала, завернутый в холщовую тряпицу… Больше ничего. Похоже, эти горцы отличаются спартанскими привычками, подумал странник.