Ричард де Амальфи
Шрифт:
– Кто вы? Неужели…
Глава 8
Я поднялся на ноги, повелительно протянул ей руку. Она машинально вложила в мою ладонь пальцы, тонкие, изумительно аристократичные, другой рукой все еще укрывала грудь, я поднял ее со словами:
– Да, я сэр Ричард, хозяин Амальфи. Можно даже, Ричард де. В смысле, Ричард де Амальфи. А то и вовсе, как здесь говорят, де Амальфи. Как графиня де Монсоро или виконт де Бражелон. Ну, были… то есть будут такие. А также я и сэр Гуинг… в смысле, хозяин замка Амило. Неплохой, надо
Она охнула и попыталась опуститься к моим ногам, я удержал.
– Милорд, но как вы…
– Я паладин, – ответил я, – кое-что могу.
Она помотала головой, в широко распахнутых глазах страх и непонимание:
– Но как вы… святой человек… то есть святой рыцарь… а я ведьма…
– Что невозможно для одних, – ответил я, – возможно для иных. Просто мой вектор понимания святости несколько в другой плоскости. Или в ракурсе, чем понимает основная масса священников, что всего лишь простые и даже больше, чем простые люди. Правильные, но простые. Все зависит от угла зрения, понимаешь? Ну вот и хорошо, что не врубаешься, так ты даже симпатичнее. А я – умнее, соответственно. Теперь лучше подумай, как добираться обратно… Или ты тут живешь?
Она все еще в великом изумлении покачала головой:
– Ваша милость, я простая крестьянка из Серых Топей. Там и живу.
– Серых Топей? Это где… Впрочем, можешь не говорить в целях безопасности страны и государства.
Она поглядывала нерешительно, предложила, запинаясь:
– Я могла бы попробовать… если не побрезгуете…
– Что? – спросил я, когда она не решившись продолжать, умолкла. – Чего?.. А, на тебе и обратно?.. Ну, это было бы только справедливо, но я настолько пропитался здешними предрассудками, что женщина – нам неровня, страшусь, засмеют, что меня несла женщина.
– Ваша милость, но я… не совсем женщина. Я – ведьма…
Я отмахнулся:
– Да какая ты ведьма. С другой стороны, конечно…
Она встрепенулась.
– Ваша милость согласны?.. Ведь я же вас сюда несла?
– То было противу моей монаршей воли, – возразил я. – Такое допустимо без урона мужской… да какая теперь мужская – рыцарской чести. А вот добровольно на тебя залезть… Да еще не как на женщину, а как на ведьму… Засмеют!
– А если ваша милость никому не скажет?
– А молчание не урон ли это моей… Впрочем, почему нет? Я не рыцарь, а паладин. К тому же со своим особым уставом, который пока что в разработке, можно этот вопрос обсудить без сословных предрассудков.
Я осмотрелся, под звездным небом с полном луной черные заросли, что-то шуршит в темноте, взрыкивает, от земли тянет могильным холодом.
Ведьма тоже огляделась, руками все еще продолжала прикрывать то грудь, то низ живота, уж никакая не ведьма, а женщина, что пришла в себя и устыдилась своей недавней… нетрезвости.
– А куда ты меня несла? Здесь нет ничего интересного!
Она вознамерилась ответить, я отмахнулся:
– Молчи-молчи, это я по крестоносной привычке пограбить. Со своим бы замком разобраться, там столько всего… Ладно, и как мы обратно?
Конечно, как занесла сюда, так пусть
Она встала, согнувшись, уперлась ладонями в колени.
– Мой господин…
– Да-да, – ответил я. – Так и стой. А спина не переломится?
– Обижаете, мой господин.
– Да это я так. Мы, мужчины, предпочитаем женщин послабее. Чтоб наши плечи рядом с ихними ширше, а руки – толще. Культуристки нам не по зубам.
Она посматривала с удивлением, я подошел сзади, положил руку на одно плечо, вторую на другое, словно собирался проводить массаж предстательной железы, сейчас это как раз вовремя и оправдано, подумал еще, поколебался, а тут еще одна мысль блеснула, как метеор в плотных слоях атмосферы.
– Зайчик!.. Эй, моя конячка!.. Давай ко мне!.. Ко мне, лапушка… Ко мне!..
Еще и свистнул, как мог, ведьма разогнулась, среди темных распущенных волос лицо выглядит особенно бледным, аристократичным, с удлиненными скулами. Пока смотрела на меня через плечо озадаченно, в ночи как будто шумнуло. Я задрал голову, дракон или что-то большое, что летают по ночам, нет, уже улетел. Я снова положил руку ведьмочке на плечо, напомнил себе о равноправии, женщины могут еще и штангу поднимать, в спецназ ходють, так что…
Зашумело, пахнуло волной горячего воздуха, ведьмочка взвизгнула, а передо мной возник, упершись копытами в землю, мой Зайчик. За всеми четырьмя глубокие борозды, сам конь мне показался ниже ростом, но когда переступил в сторону и сразу вырос, я понял, что мой конь при резком торможении вошел в землю почти до колен.
В глазах багровое пламя, уши торчком, заржал тихонько и ткнулся мордой мне в плечо. Я обнял большую умную голову, поцеловал в бархатные ноздри. Голова разогрелась, как пролежавший в кузнечном горне валун, я едва не спалил губы.
Конь тихонько ржанул, я сказал счастливо:
– Умница!.. Умница!.. Как я тебя люблю, зверюка…
Ведьма прижала обе ладони ко рту:
– Мой господин, это… это ваше?
– А я разве плох? – ответил я. – То-то. По хозяину и конь.
Она торопливо кивнула, вытаращенные глаза не отрывали взгляд от черного как смоль коня, почти растворившегося на темном небе, лишь багровые глаза смотрят жутко и пугающе, да когда распахнул пасть, плеснуло огнем, будто весь полон раскаленных углей.
Конь дышал мне в шею, горячие струйки обжигали кожу. Будь это днем, я бы наверняка увидел струйки дыма.
– Вот теперь ты лети, – сказал я ведьмочке, – а я за тобой по земле. Да слишком не отрывайся, я дороги не знаю!
Она дождалась, когда я вскочил на конскую спину, не очень удобно, уже привык к седлу, но на этом коне, что на чугунной статуе, я повернулся к ведьмочке. Вместо нее пугливо переступает длинными костлявыми ногами неопрятная птица, похожая и на гигантского архиоптерикса, вообще-то хренового летуна, и на могучего птеродактиля.