Ричард Длинные Руки – эрбпринц
Шрифт:
Да и пророк, заявив, что у Всевышнего нет ни родни, ни приятелей, тоже создал целый народ антихристов, ибо для них Христос — это очень уважаемый пророк, он будет председательствовать на Страшном Суде, но он все-таки человек, предпоследний из великих пророков.
Так что не так уж и страшно, если подумать и оглядеться, оказаться Антихристом.
Но все равно не хотелось бы, чтобы называли Антихристом. Неважно, кем и чем ощущаю себя, но не хотелось бы. Потому что за века сама суть антихристизма потерялась начисто, осталось только ругательное
Считается, что Антихрист прельстит народы ложной верой или религией, постарается увести людей от Христа, и за ним, в самом деле, уйдут многие, но, как мне кажется, эти пророки просто понимали, что любое учение будет встречать как сопротивление, так и различные толкования, и потому старались заранее опорочить будущих реформаторов, нанести, так сказать, упреждающий удар.
Я ехал задумавшись, постепенно опередил головной отряд, только конные отряды Норберта идут впереди широкой сетью, да еще Бобик беспечно охотится, к восторгу тех, кто дома оставил целые псарни и любимых соколов.
Двое конников, красуясь быстрыми лошадьми, ринулись мне наперерез. Один прокричал торопливо, спеша опередить товарища:
— Ваше высочество, бургомистры и старейшины совета города Фирестоун выехали вам навстречу!
— Отлично, — ответил я. — Где они?
— Ждали впереди на дороге! — ответил разведчик быстро. — Мы сказали им, чтобы ехали вашему высочеству навстречу!
— Правильное решение, — одобрил я. — Толковых ребят подбирает Норберт. Или бестолковых превращает в толковых, что еще достойнее.
Альбрехт заметил с насмешливой интонацией:
— Сэр Ричард, у вас есть одна хорошая особенность…
— Одна? — переспросил я оскорбленно.
— Возможно, еще есть, — сказал он успокаивающе, — но одна точно есть. Хорошая.
— Ну-ну, — сказал я нетерпеливо, — давайте расхваливайте меня, это я люблю. Да побольше, побольше!
Он сказал с иронией:
— Знаю-знаю. Но вы в самом деле умеете выдвигать на высокие должности людей, которые… справляются просто блестяще! До того, как вы заметили Норберта, это был простой сотник.
Я посмотрел на него с интересом.
— Проверяете мою память? Это ж был ваш мелкий вассал, а вы его привели ко мне и порекомендовали, как надежного человека. А я увидел, что он вообще-то способен на большее, чем сотничать… Как и вы, граф, вам же было тесно в Армландии, признайтесь!
Он засмеялся, указал вперед.
— Вон скачут! В повозках…
Я пустил Зайчика навстречу вскачь, но вскоре придержал, хотя тот загарцевал в нетерпении, не понимая, с какой стати остановились, когда перед нами такой простор, но я удерживал его твердой рукой и надменно поглядывал в приближающиеся повозки, обе запряженные четверкой пышно украшенных коней, где и сбруя в серебряных бляшках и цветные султанчики между ушей.
Из передней с кряхтением выбрались двое в богатой одежде, присущей сословию знатных горожан, остановились там, а вторая повозка встала рядом.
Оттуда сперва выскочил
Я молча ждал, закипая гневом, ко мне даже герцоги подбегают вприпрыжку, но стиснул челюсти и остался неподвижным.
Они приблизились неспешно, красиво и церемонно все трое сняли шляпы и отвесили поясные поклоны.
— Ваше высочество…
Я сказал в высокомерном раздражении:
— Я заранее послал в ваш город гонца с наказом доставить двенадцать катапульт!.. Где они?
Городской старшина с достоинством поклонился.
— Ваше высочество, катапульты, что делают мастера в нашем городе, самые лучшие в королевстве, вы правы…
Я перебил:
— Где они?
— У нас нехватка в лошадях, — ответил он. — Сперва конница Мунтвига забрала даже крестьянских лошадок, потом остатки были распроданы…
Я повысил голос:
— А волы?
Он развел руками.
— Ваше высочество, волы, по большей части, пошли на мясо. Воинам всегда требуется много мяса…
— Вам что, не передали мое повеление? — спросил я с нажимом. — Вам требуется… что-то еще?
Он поклонился, слегка побледнев.
— Да, но… я не решился забирать оставшихся животных силой.
— Хорошо, — сказал я резко, — раз вы такой милосердный, я тоже буду к вам милосерден и дам еще трое суток. Если катапульты за это время не прибудут… Уже не сюда, а прямо под стены Вифли, то милосердие милосердием… но вы узнаете, что живем мы пока что на этой грешной земле и жизнь наша не весьма праведна… Вас повесят либо на городской площади, либо на городской стене, мы — люди широких взглядов. Я сказал!
Зайчик, ощутил повеление, пошел гордым галопом. Зигфрид и разведчики мчались, чуть приотстав, не желая попадать под горячую руку лорда.
На этот раз городские старейшины поклонились намного ниже и остались в таком положении, пока мы не умчались далеко.
Впереди крохотный городок Стенлис, который даже стеной еще не обзавелся, армия прошла мимо, а я со свитой проехал через центр, народ в испуге сторонится, но так вообще-то жизнь идет своим чередом, разве что лавки позакрывали, но на городской площади к столбу привязан обнаженный до пояса молодой мужик, а палач лениво хлещет его плетью.
При виде въезжающих на площадь вооруженных всадников во главе с могучим лордом все попятились, палач опустил плеть и низко поклонился.
Я остановил коня и спросил с надлежащим высокомерием:
— За что его?
Палач хлопал глазами и не мог вымолвить слова, а стоящий по ту сторону столба человек со свитком в руках сказал торопливо:
— Ваше высочество, он наказывается на прелюбодеяние!
— Прелюбодеяние, — сказал я внушительно, — грех, он даже попал в первый список Моисея. Не столько за тяжесть, как я думаю, а за массовость… Что ему назначили?